Церковь и политический идеал

Здесь не приходится говорить о какойто альтернативе. Достаточно вспомнить историю (уж чемуто, в конце концов, должна же она учить наши власти!) предреволюционной России, чтобы понять, к чему ведут попытки протекционизма нравственному нигилизму и попустительству нашей бессословной и антихристианской интеллигенции в деле разложения Церкви. Обструкции духовенству, бунт семинарий, открыто выражаемая ненависть к христианству и Христу, бессмысленные и дикие ревизии Священного Писания. Следует согласиться с той точкой зрения, что декаданс религии и, как следствие, нравов начался задолго до революции. Стоит ли удивляться тому, что произошло в дальнейшем?

Для того чтобы государство стало веротерпимым, верховная власть должна признавать веру, религию абсолютным началом. Именно во имя права личности на свободу вероисповедания государство не может быть светским, оно должно находиться в религиозном лоне, быть проникнутым духом национальной религии. В противном случае, как верно отмечал еще Л.А. Тихомиров, государство всегда будет оценивать религию с точки зрения государственной необходимости: полезна ли она, какая конкретно, в чем именно полезна, а в чем вредна и т.п.[764]

Говорить о равенстве прав на вероисповедание ведь можно поразному: рабы тоже «равны» в своих «правах». Применительно к христианству этот тезис – повторимся ввиду важности момента – это тем более актуально, поскольку насильственное воцерковление в принципе противоречит его духу и содержанию.

В социальном плане государство должно восстанавливать те сословные элементы общества, которые структурируют народное тело, обеспечивая нормальный экономический оборот, предпринимательство, частный интерес. Задача эта представляется не такой уж сложной, если учесть, что после стольких десятилетий стерилизации общественного портрета зачатки сословного духа еще не угасли. Развить эти источники, акцентируя внимание на необходимости первейшего восстановления национальных сословий, есть вторая по значимости задача верховной власти.

Естественно, что она не может быть решена без целенаправленной государственной политики по реабилитации наших земледельческих районов, восстановлению разрушенной деревни, поддержки национального производителя и оказания ему налоговой и финансовой поддержки. Государство должно крайне осторожно относиться к иностранным инвестициям, вернее придерживаться принципа: чем их меньше, тем лучше. Рентабельность инвестиционного процесса есть главный довод в пользу инвестиций. Если условия, которые формирует государство, нацеленное на защиту своего производителя и национальной экономики, устраивают иностранного инвестора, он все равно пойдет на них. В противном случае разухабистая и неразборчивая инвестиционная политика приводит к тому, что национальный производитель оказывается в загоне, средства, заработанные в стране, уходят из нее, а зачастую – и от налогообложения. Это не политика, а отсутствие ее.

Безусловно, что подобные мероприятия связаны с серьезными затратами, покрыть которые моментально невозможно. Но есть вполне реальный источник пополнения государственной казны в виде возврата незаконно изъятого в ходе перестройки и приватизации имущества, востребования долгов, не уплаченных и поныне нашими олигархами. Чтобы сохранить государство и самосохраниться, верховная власть должна поставить этих людей на место, сильно проредив их искусственно взращенные густые поросли посредством финансовых кровопусканий: возврата сумм задолженности по налоговым платежам, незаконно приобретенного имущества, истребования ранее полученных ими государственных кредитов и т.п.

Если верховная власть не способна восстановить справедливость, если она вынуждена (по своей собственной инициативе или под влиянием более могучих сил) отдавать предпочтение формальному закону, никакого отношения ни к идее права, ни к правде не имеющему, то ни о каком уважении к такой власти говорить не приходится. Конечно, государство не может давать пример разграбления общества, игнорируя закон и справедливость, устраивая конфискации, когда придется и когда захочется. Но власть не должна позволить себе быть смешной в глазах своих подданных, не усматривающих в ее деятельности по укреплению законности никакой логики и последовательности.

Несложно понять, какой фурор может произвести не только реализация этой идеи, но и само ее высказывание. На самом деле ничего необычного или тем более несправедливого здесь нет. Мы требуем восстановления нарушенного права, в данном случае – всей нации, всего государства. В гражданском законодательстве этот институт известен издавна (ничтожные, недействительные сделки, не влекущие никаких правовых последствий) и применяется для ситуаций, когда имущество одного лица было приобретено недобросовестным способом: обман, угроза, насилие, незнание, заблуждение и т.п.