Церковь и политический идеал

Во-вторых, история Русской государственности имеет в своей основе понимание (хотя и не всегда явно проявляющееся) нашим народом своего мессианского значения. Христианство – в нашей крови, включая привычное искание своего права нести службу Родине, попытками «жить по совести», нежеланием признавать землю только «вещью», поисками правды. Это проявляется в стремлении к духовной жизни, когда Церковь, разграбленная и разгромленная, гонимая и оболганная, не умерла и вновь собрала под куполами своих соборов народ.

Знание русской истории со всей очевидностью показывает нам, что Россия погибала и разрушалась тогда, когда уходила от основ православной веры, когда гордыня мятежного ума легкомысленно оставляла в стороне освященные памятью предков и их кровью государственные и христианские традиции, выбирая новое и «лучшее». И если сегодня для государственных деятелей считается правилом хорошего тона посещать храмы и публично «соблюдать» церковные обряды, то сам факт свидетельствует о том, что этот путь – наиболее верный для получения доверия народа, даже если впоследствии оно используется во вред ему.

Как правило, традиционные интернационалисты и антигосударственникикоммунисты, дабы не утерять электорат, признают себя сторонниками национальной идеи и рупором патриотических сил. Никто из наших политиков не посещает накануне решающих выборов буддийские храмы или синагоги, однако новые «жизнеописания» пестрят фотографиями высших руководителей страны со свечками в руках. Значит, в реальной, практической политике принадлежность к христианству оценивается очень высоко. Как же можно говорить об окончательном расцерковлении русского народа? Откуда эта убежденность? Не следует ли признать, скорее, обратное?

Излечить больное сознание и восстановить государственное тело – дело, безусловно, не одного дня. Для этого необходимо кардинально изменить внутреннюю государственную политику как минимум по трем направлениям: идеологическому, социальному, управленческому.

В идеологическом направлении верховная власть обязана отказаться от заявленного сегодня в Конституции РФ своего статуса деидеологизированной державы, не желающей иметь никакой государственной идеологии. Государство не может жить без ясной и понятной цели своей деятельности, без определения своих задач. Может показаться, что отказ от государственной идеологии есть результат борьбы с остатками коммунистического сознания.

Но автор этих строк склоняется к той мысли, что борьба коммунистов и реформаторовдемократов есть борьба в одном лагере, объединенном крайне враждебным настроением к христианству и России. Поэтому на деле нынешний отказ от какихлибо вообще государственных идеалов открывает широкую дорогу идеологическому анархизму и антихристианству, в корне подрывающим государственное бытие. Верховная власть должна признать, что государственной идеологией является Православие, на основе которого строится и внешняя, и внутренняя политика. Иными словами, Православие должно стать государственной идеологией России. Как мы указывали выше, этот шаг не приводит к какимлибо ущемлениям вероисповедальных прав других народностей и отдельных лиц, но дает государству широкую основу позитивной, осуществляемой для всего народа деятельности.

«Русский национализм не может и не должен быть языческим. Он будет религиозным национализмом, и, говоря конкретнее, – национализмом православным. Это ведущая роль православия не может быть… обеспечена никакими юридическими декретами – она будет подсказана самими фактами духовной жизни, – писал известный русский мыслитель С.А. Левицкий. – А как же быть с мусульманами, которых в России насчитываются десятки миллионов, – может быть, возразят некоторые. На это мы ответим, что при всем уважении к мусульманской религии и к правам мусульман мы не можем отказаться от ведущей роли Православия изза наличия значительного меньшинства мусульман. Вот если мусульманам удастся обратить большую часть русских в мусульманство – разговор будет другой. Но об этой теоретической возможности всерьез говорить не приходится»[763].

В практической политике попытка восстановления государственной идеологии должна привести к максимальной помощи Церкви со стороны верховной власти, воцерковлению русского народа. Безусловно, речь не идет об административных мерах принудительного воцерковления: эта мера в принципе чужда Православию. Но в части материального обеспечения деятельности Церкви, возврата Ей конфискованного ранее имущества, введения Православия в образовательные учреждения, наконец, – церковная политика самой верховной власти в подчинении себя нравственным началам христианства, видим мы первоначальные, но обязательные шаги.