Церковь и политический идеал

С другой стороны, Люксембургские графы, чьи владения формально входили в состав Западной империи, установили тесные отношения с Французскими королями, которых поддерживали в военных столкновениях с Английским королем – вассалом Франции. Порой это приводило к самым фантастическим политическим комбинациям. Все были убеждены в том, что высшей политической силой на Западе является Западная империя. Но в то же время приходилось констатировать тот факт, что наряду с Западной империей в Европе существовали иные, подчас даже более мощные в военном и политическом отношении державы, не входившие в состав Империи, но и не заявившие о полном своем отторжении от нее. Первый пример – Французское королевство, игравшее практически всегда первую скрипку в Крестовых походах, процветавшее под властью своих королей, не упускавших возможность проявить свою силу даже на представителях Апостольской кафедры, которые были обязаны им многократной поддержкой и даже спасением. Если под последним понимать и знаменитое «Авиньонское пленение» с 1309 по 1378 гг. Римских пап.

Многие выдающиеся государи Запада позволяли себе принять титул «император» или почти что его синоним – «наихристианнейший король», но совсем в ином значении, чем это может показаться сегодня, – они лишь пытались подчеркнуть особое свое положение в христианском мире в связи с ведением войн против иноверцев. Так, в частности, поступали короли Франции, часто возглавлявшие Крестовые походы, и Испанские монархи, ведущие войны с арабами. И хотя это нередко делалось в противовес Германскому королю, «глупо понимать это как попытку создания какойто контримперии; ведь нет и не может быть какогото благоприобретенного права на исполнение функции katechon»[829].

И все же возникший алогизм между реальной силой и титулом чувствовали все, включая, разумеется, самого Французского короля, очень часто игравшего исключительную роль в политической жизни христианской Европы. И не случайно, когда престол Западной империи опустел, Французский король Филипп IV Красивый (1285—1314) выдвинул в качестве претендента на это место своего брата Карла Валуа, в верности которого был абсолютно уверен. Ничего нового в этом не произошло – уже отец красивого короля, Филипп III Смелый (1270—1285), вынашивал планы объединить все европейские земли под властью одной императорской короны. И отец, и сын были убеждены, что императорский титул даст им власть над всем христианским миром, т.е. над Ойкуменой.

В принципе Филипп IV был бы не прочь самостоятельно править и во Франции, в Италии и Германии, но посчитал нужным действовать чужими руками. Тем более что его невестка, супруга брата, Екатерина де Куртене, являлась преемницей императоров Латинской империи, 60 лет просуществовавшей на обломках Византийской империи. Таким образом, в идеале Французский король и его брат могли вполне легально претендовать на титул государя обеих частей (западной и восточной) недосягаемой, но оттого не менее желанной, Священной Римской империи – вечной и единственной, как сама Вселенная[830].

Увы, мечтам Филиппа IV не суждено было сбыться. 27 ноября 1308 г. князьявыборщики избрали императором Западной империи именно Люксембургского графа Генриха VII (1308—1313), который многократно претендовал на статус вассала Французского короля и пытался порвать с зависимостью от правителя той империи, главой которой сам же так неожиданно стал. Проникнутый высотой своего нового статуса, Генрих Люксембургский моментально изменил характер взаимоотношений со своим недавним покровителем и даже отказался от личной встречи с ним для подписания мирного договора.

Взбешенный Филипп Красивый захватил имперский город Лион, сделав его отныне территорией Франции. В ответ император Генрих VII компенсировал утраты тем, что поставил своего 13‑летнего сына Иоанна (1311—1346) королем Чехии и викарием Западной империи, присоединив чешские земли к личным (и временным) владениям своей семьи.

Попытка Филиппа Красивого была не единственной. Чуть позднее последний представитель династии Капетингов Карл IV (1322—1328) попытался обеспечить себе императорскую корону. Он попытался заручиться поддержкой Римского понтифика и курфюрстоввыборщиков, от голосов которых зависел его успех. Ктото даже предложил, чтобы императора назначал сам Римский епископ, но, разумеется, ничего из этого не получилось. Германские князья категорически не желали иметь своим государем француза, да и папе никто не собирался уступать столь важные полномочия, как выборы главы Западной империи[831].