Церковь и политический идеал

Насколько Священная Римская империя германской нации, ведущая начало из имперских держав Запада, являлась достойной своего статуса – вопрос дискуссионный. Например, по одному авторитетному мнению, Священная Римская империя германской нации не была ни священной, ни римской. Она «была знакома с идеей божественного наместничества императора лишь в туманной форме; причем глубоко погрязшая в феодальных и национальных традициях, она и не пыталась воплотить эту идею»[845]

. Но едва ли ктото станет оспаривать тот факт, что Империя Габсбургов, во-первых, была мощнейшей геополитической фигурой в Европе. А, во-вторых, ее распад в 1806 г. вызвал к жизни ужасные катаклизмы, посеянные на почве этнической взаимной неприязни входивших в ее состав народов. Да, Священная Римская империя германской нации держалась на штыках, но не только на них – она несла высочайшую культуру, в том числе и византийскую, которую некогда вобрала в себя, сотням малых этносов. И ее гибель вызвала к жизни еще более жестокие межэтнические конфликты, не утихающие по сей день.

Итак, мы убедились в том, что, начиная с древнейших времен, историю человечества двигали не национальные государства, а империи. И, как мы видели, существование народов в этой феноменальной форме вовсе не означало крушение национальной идеи и уничижение прав титульной нации, создавших ту или иную супердержаву. Империя – не могильщик национальной составляющей. Напротив, подлинный национальный расцвет народов возможен лишь в форме вселенской государственности. Вне Империи носители любого национального сознания всегда враждебны остальным этносам, а потому их культура постепенно угасает, замыкаясь в агрессивной убежденности в собственной «непохожести». Империя, конечно, не тождественна Царству Небесному. Но являет собой его прообраз, приучает людей жить по божественным законам, которые действуют в ином, духовном мире. И в этом заключается ее высшее предназначение.

Как показывает история, любая империя существует до тех пор, пока не иссякает ее внутренний духовный потенциал, пока имперская культура носит универсальный характер и сохраняет способность интегрировать в себя субкультуры малых этносов. Разумеется, основой для развития и последующей интеграции «малых» культур является культура титульной нации, как более высокая и нравственная по содержанию. В столкновении цивилизаций побеждает более высокий по своему нравственному значению закон, и никакое оружие не сможет заменить его. Даже в тех случаях, когда империя сильна военной мощью, но ее культура не возвышает, а уничижает, распад многонациональной державы неизбежно скор.

Конечно, процесс ассимиляции инородцев сложен. Основываясь на историческом опыте тысячелетий, можно сказать, что он никогда не шел по пути искусственного уравнивания имперской культуры и ее носителя с иными мигрантами. Ясно, что такие шаги означали бы добровольное самоубийство любой империи. Предлагать свою культуру, вычленять и перенимать лучшее, что создано чужим этносом, сохранять и обеспечивать его автономию, одновременно решительно устраняя наиболее одиозные традиции и культы, сдерживающие интеграцию народов и их культур – вот естественный алгоритм имперской политики. Только в этом случае сохраняются условия для развития и самого существования титульной нации и, как следствие, самой имперской культуры.

В отличие от национального государства, титульная нация которого всецело озабоченного тем, чтобы не допустить инородца к себе, ревниво взирающего на свои права, народтворец империи дышит иным духом. Его забота – уравнять с собой «малые народы» по мере восприятия ими культуры имперской нации. Иными словами, на первом месте у национального государства стоит власть, а затем уже культура – если, конечно, она выше, чем у покоренных народов. Для империи первейшей является задача культурного воспитания, решение которой обеспечивает политическая власть.

Понятно, что мы говорим об идеальной конструкции, которая в действительности имеет различные степени отклонений. Но даже в худших своих образчиках империя неизменно предлагала высший тип по сравнению с культурой иных народов, не входящих в состав титульной нации. Да, история закрепления Англии в Индии и Пакистане едва ли напоминают рождественские истории. Но нельзя забывать и того, что только благодаря английской культуре были искоренены многие ужасающие местные традиции, связанные в том числе с человеческими жертвоприношениями. И рождение Индии и Пакистана как самостоятельных государств произошло на пеленках цвета британского флага.