Цикл «Ядовитый Джо»

Я осмотрел батискаф изнутри. Аппарат чудом остался цел, что не поддавалось логическому объяснению, только на стене у наглухо запечатанного внешнего люка чернели странные масляные потеки. Я осмотрел мощные створы, но, не отыскав признаков разгерметизации, решил, что погибший товарищ вполне мог оставить в батискафе небольшую склянку с технической жидкостью.

Ужас и одиночество терзали мою душу несколько часов, пока глубиномер не остановился, показывая, что батискаф опустился на 50 километров. До дна оставалось столько же, но что-то остановило падение в бесконечность. Покинув свой ложемент, я занял кресло пилота, чтобы просканировать пространство, и вдруг почувствовал чье-то присутствие за спиной.

Я обернулся, понимая, что поступаю глупо, ведь никого там быть не должно: батискаф – не подлодка, его внутренне пространство едва вместит трех человек, и в нем не спрятаться. Но божественно красивой незнакомке, что изящно восседала в кресле штурмана, удалось совершить невозможное. Я замер, чувствуя, как по спине побежали мурашки.

– Здравствуй, – произнесла незнакомка. Голос у нее был томным, словно она видела во мне не насмерть перепуганного человека, а страстно желаемый ею мужской идеал.

– Кто ты? – выдавил я. – Откуда ты взялась?

– А как ты думаешь? – ответила она и грациозно потянулась. – У тебя так тесно и душно. Ты не хотел бы проветрить помещение?

– Ты – галлюцинация, – вслух сказал я. Незнакомка рассмеялась: – А может, галлюцинация – это ты? Я сплю или действительно тебя вижу? Ну-ка, ущипни себя за нос!

Умеют ли шутить галлюцинации? Подсознание – космос, который до сих пор не открылся человеку. Мы пытаемся покорить пространство, не понимая, что Вселенная есть в каждом из нас. А в моей в тот момент произошел Большой взрыв, породивший в воспаленном мозге новую реальность, где я принял незнакомку, как данность, аксиому, не требующую доказательств. Что-то подобное, наверное, ощущал герой старого фантастического романа, чье название я тщетно силился вспомнить.

– «Солярис», – сказала она. – Этот роман назывался «Солярис». В нем описывался разумный океан, но я – не тот случай.

Незнакомка снова рассмеялась, и в спертом воздухе батискафа словно рассыпался перелив крошечных колокольчиков. Потом она протянула ко мне руку для поцелуя. Я коснулся ее губами, чувствуя исходящий от кожи незнакомки тонкий, возбуждающий, манящий аромат, уносящий, затягивающий без остатка в бездну блаженства.

Я помню, мы занимались любовью – неистово и страстно, а затем еще и еще. Она стонала и изгибалась, то двигаясь мне навстречу, то немного отстраняясь и впиваясь коготками. Дева словно пыталась выжать меня досуха, и, утонув в океане наслаждения, я потерял счет времени, пока она не сжалилась, и искушение не отпустило меня. Потом мы лежали, прижавшись друг к другу, и она рассказывала, что на спутник Юпитера втайне отправили еще одну экспедицию, которая оборудовала базу в тридцати километрах от нас. Их станцию океан поглотил раньше, а моя незнакомка чудом выжила, потому что проводила замеры в отдалении от места катастрофы, но, несмотря на отчаяние, нашла в себе силы добраться до нас пешком – в одиночку по безжизненной ледяной пустыне.

Как она оказалась в батискафе, почему я ее не видел, и даже не слышал о чудом спасшейся девушке с тайной станции? Я не спрашивал, поскольку боялся, что ее ответы разрушат удивительную сказку, узор которой мастерски плела таинственная красавица. Кстати, она представилась Европой. По злой иронии судьбы, суккуба в обличье дивы звали так, как и юпитерианскую луну, уничтожившую нашу экспедицию.

Когда мой разум смирился и окончательно принял присутствие Европы, в батискафе появился третий, и он, конечно же, был лишним. Третий материализовался, когда я спал, на исходе вторых суток, проведенных мной в океане. Он разбудил меня надрывным кашлем.

Мужчина – в рваном скафандре высшей защиты – согнулся пополам у кресла пилота. Он кашлял кровью, оставляя на покрытии темные следы, точь-в-точь, как потеки у внешнего люка. Я осторожно обошел его и заглянул в переходную камеру. Темные следы у люка исчезли.

– Кто ты такой? – закричал я. – Отвечай немедленно.

Мужчина поднял голову: лицо его было перепачкано грязью и мне незнакомо, но глаза… Я уже видел этот взгляд пару суток назад, глядя на главного инженера, чье тело прибило к батискафу.

Я попятился и, наткнувшись на свой ложемент, сел. Мужчина перевел взгляд на мою спутницу и улыбнулся, хищно обнажив ряд почерневших зубов.

– О, Европа! – прохрипел он. – Дева, чья красота достойна бессмертных богинь! Кляни судьбу свою, дщерь смертного царя! Сын Крона, громовержец, коварный олимпиец, украл тебя, прикинувшись быком! Плачь, дева, плачь!

– Заткнись, – зло крикнул я. Человек в ответ хрипло рассмеялся. Я в ярости вскочил.

– Оставь его, – она схватила меня за руку. – Сумасшествие – механизм защиты, включенный телом, чтобы обмануть сознание. У него лучевая болезнь: он слишком долго блуждал по поверхности Европы. Он умирает.

– Откуда ты знаешь? – с подозрением спросил я.