Цирцея

Она похожа на отца, подумалось мне. Тот же высокий лоб и острый, непреклонный взгляд. Я больше ничего не сказала, поднялась и пошла в кухню. Поставила на поднос тарелки, положила хлеб, добавила сыр, оливки да кубки с вином. Гостей положено сначала накормить, а потом расспрашивать.

– Подкрепитесь. Успеем еще все выяснить.

Она потчевала прежде мужчину, настойчиво предлагала ему самые нежные, лакомые кусочки, один за другим. Она предлагала, а он жадно ел, и когда я во второй раз наполнила поднос, снова все сжевал – челюсти героя работали неустанно. Она же почти не ела. Сидела, опустив голову, опять спрятав глаза.

Наконец мужчина отодвинул тарелку.

– Меня зовут Ясон, я наследник царства Иолк по праву. Когда я был еще ребенком, мой дядя отнял трон у отца – добродетельного, но мягкосердечного царя. Я вырос, и дядя обещал вернуть мне трон, если докажу, что достоин этого: добуду золотое руно, хранимое колдуном – царем Колхиды.

Он был истинным царевичем, без сомнения. Умел говорить, как царевичу и подобает, – катал слова будто огромные валуны, блуждая в подробностях легенды о себе самом. Я попыталась представить его стоящим на коленях перед Ээтом среди молочных фонтанов и извивающихся драконов. Мой брат, вероятно, счел Ясона глупым и заносчивым к тому же.

– Владычица Гера и владыка Зевс благословили мое намерение. Указали, где найти корабль, и помогли мне собрать товарищей. Прибыв в Колхиду, я предложил царю Ээту достойные богатства в обмен на руно, но он отказался. Сказал, я получу руно, только если выполню одну задачу. Запрягу двух быков, вспашу и засею огромное поле в один день. Разумеется, я охотно согласился. Но…

– Но задача оказалась невыполнимой. – Голос Медеи просочился меж слов Ясона легко, как вода. – Оказалась уловкой, задуманной, дабы не позволить Ясону завладеть руном. Отец и не собирался его отдавать, ведь у этой вещи великая история и великая сила. Ни один смертный, даже самый доблестный и отважный, – тут она повернулась к Ясону, коснулась его руки, – сам с такой задачей не справился бы. Быков этих отец сотворил волшебством – из бронзы, острой как нож, и огненного дыхания. И даже если бы Ясон их запряг, его поджидала другая ловушка: из семян, которые предстояло посеять, выросли бы воины и убили его.

Медея не сводила с Ясона пылкого взгляда. Я заговорила – прежде всего, чтобы вернуть ее к действительности:

– И тогда вы замыслили хитрость.

Ясону это не понравилось. Он был героем великого золотого века. А хитрость – удел трусов, которые против быка ничто и настоящую отвагу проявить не способны. Заметив его недовольство, Медея поспешно заговорила:

– Мой возлюбленный не принял бы никакой помощи. Но я настаивала – не могла перенести, что он подвергнется опасности.

Ясон смягчился. Эта сказка была приятнее: царевна упала без чувств к его ногам, отреклась ради него от жестокого отца. Пришла к нему втайне среди ночи, и только лицо ее освещало тьму. Кто бы устоял?

Но теперь лицо она прятала. И говорила тихо, обращаясь к своим сцепленным рукам:

– Я немного смыслю в искусствах, которыми вы с отцом владеете. Я приготовила простое зелье, чтобы защитить Ясона от огненного бычьего дыхания.

Теперь, когда я знала, кто она, эта ее кротость выглядела нелепой, как огромный орел, что пытается, съежившись, уместиться в воробьином гнезде. “Простое” – так она сказала о зелье? Я-то думала, смертные вообще не способны колдовать, не говоря уж о столь мощном чародействе. Но теперь опять заговорил Ясон, снова он катал валуны, запрягал быков, пахал и сеял.

Когда на поле выросли воины, он уже знал, как их одолеть, – Медея подсказала. Нужно было бросить камень в их толпу, чтоб они пришли в ярость и напали друг на друга. Так Ясон и сделал, но руна ему Ээт все равно не уступил. Сказал, что прежде нужно победить бессмертного дракона, охраняющего руно. Медея приготовила другое зелье и усыпила змея. Ясон, схватив сокровище, побежал на корабль, и Медея за ним – благородство, конечно, не позволило ему оставить невинную девушку с таким коварным деспотом.

Ясон уже воображал, как рассказывает эту историю своим придворным и аристократы таращат глаза, а девицы лишаются чувств. Он не благодарил Медею за помощь, он на нее едва смотрел. Словно полубогиня и должна была спасать его на каждом шагу.

Медея заговорила, почувствовав, вероятно, мое неудовольствие:

– Ясон человек воистину благородный, той же ночью прямо на корабле он взял меня в жены, хотя отцовское войско преследовало нас. Когда он вновь займет трон в Иолке, я буду его царицей.

Мне почудилось или от этих слов Ясон слегка помрачнел?

Помолчали.

– Так чью же кровь я смыла с ваших рук?