Цитадель души моей

- Что же, - сказал он сухо, - надо уметь признавать свое поражение. Хорошо. Плати мне

двести драхм, а я не стану идти и выяснять, насколько серьезны переломы и

действительно ли они мешают мальчику делать то, что он сам обязался делать.

Я молча покачал головой.

- Ну это уже чересчур, - Пларк повысил голос, - если у тебя нет двухсот драхм, я готов

взять расписку. Или ты собираешься сломать бедолаге обе руки из-за собственной

жадности?

- Мне кажется, ты меня не понял, досточтимый Пларк. Разве я говорил «сломаю»? Я

говорил – «сломаны». Так что ничего платить я не буду. А если ты желаешь расторгнуть

договор, то так и быть – неустойку я с тебя требовать не буду. Просто верни те тридцать

драхм, что ты взял у Геза.

- Ну нет! – Пларк хлопнул мясистым кулаком по ладони, и его обширные телеса

возмущенно затряслись, - это уже выходит за все границы! Неслыханно!

Я пожал плечами.

- Как хочешь. Когда бой? Завтра? Не беспокойся об оружии, я принесу свою дагату. Ведь

по условиям договора могу сам выбирать оружие.

С этими словами я повернулся и направился к двери.

- Стой, - с отвращением сказал мне в спину Пларк, - будь ты проклят.

Еще бы! Пларк достаточно хорошо знал свое дело, чтобы понять, к чему я упомянул

именно дагату. Пожалуй, её длинное тонкое лезвие было единственным способом

упокоить гиттона одним-единственным быстрым движением – вогнав её бестии в глаз на

всю длину. Со взрослым гиттоном это бы не прокатило, не факт, что и со щенком

получится – если вспомнить про привычку гиттонов постоянно мотать головой и про то,

какие маленькие глаза у них глаза. Да, с первого удара может и не получиться, но вот чего

не получится точно, так это красивого боя – такого, который пополнит кошелек

распорядителя. На арене нужно убивать красиво. А мы этого не умеем. Егеря всю жизнь

учатся убивать эффективно, а не эффектно. Привычки к картинным позам и лишним

движениям из егерей выбиваются хорошими подзатыльниками в первые же тренировки.

Я обернулся.

- Чтобы я еще раз с вами, егерями, связался, - проворчал Пларк, доставая кошель.

Высыпал из него на ладонь несколько монет, потом вдруг наморщил лоб и задумался.

- Я верну тебе не тридцать, а пятьдесят драхм, - сказал он, криво ухмыльнулся, и ссыпал

деньги обратно в кошель, - если мои бестии тебя не удивят. А вот если окажется, что

видишь их впервые – ты заплатишь мне. Сотню. Идет?

Первым моим побуждением было – отказаться. Вторым – тоже. Потом я подумал о том,

что это могут быть за бестии, которых я еще не видел. Одна догадка на этот счет у меня

появилась, и поэтому мое третье побуждение отказаться было вдесятеро сильнее обоих

предыдущих.

- Полно, Пларк. Ты что, забыл, кто перед тобой?

- Разве такое забудешь? – Пларк плотоядно улыбнулся, - потому и ставлю два к одному.

Будь на твоем месте кто другой, я бы один к ста спор предложил.

Я изобразил на лице легкое, ленивое любопытство. Но на самом деле мне было весьма

тревожно и неспокойно. Нет худшего жребия для человека, чем попасться на глаза богу,

когда ему хочется поиграть. Неужели?

- Уговорил, показывай. Только как же ты узнаешь, видел я этих бестий раньше, или нет?

- Ну, мы же честные люди, не станем друг друга обманывать, - толстяк визгливо засмеялся

и, пыхтя, выбрался из кресла. Чтобы он смог пройти мимо меня в дверь, мне пришлось

отступить в сторону на три шага.

Гладиаторские казармы располагались за амфитеатром, условия в них были вполне

приличными, а порой - и чересчур приличными. У некоторых из гладиаторов даже

отдельные квартиры имеются. Но мы, разумеется, пошли не в казармы, а вниз – в

полуподвал, к клеткам. Зверье, бестии и те из гладиаторов, что не по своей воле дерутся,

содержатся в клетках, отгороженных от самой арены лишь толстой дощатой дверью.

Пларк, даже не перваливаясь, а перетекая со ступеньки на ступеньку, пыхтел и хрипел, как

загнанная лошадь, а я шел следом и все недоумевал – как же он наверх поднимается? Надо

будет посмотреть – интересно же.

Но, увы, надежды на невиданное зрелище рассеялись сразу, как только мы достигли

нижней площадки и Пларк, слегка отдышавшись, прохрипел стоявшему рядом стражнику:

- Беги к Аппию, пусть паланкин мой сюда несут.

Стражник, кивнув, рванулся мимо Пларка, но толстяк, явив неожиданную прыть, успел

поймать его за руку.

- Да погоди! Болван! Дверь-то отопри сначала.

Стражник, что-то покаянно бормоча, сорвал с пояса связку, выбрал один из ключей и

вонзил его в замочную скважину. Распахнул решетчатую дверь и, оставив её распахнутой,

скользнул мимо Пларка и унесся вверх по лестнице. Распорядитель проводил его

недовольным взглядом.

- Тупица. И ключи унес. Ему нас закрыть сначала полагалось, а он… - Пларк махнул рукой

и бочком протиснулся в неширокий проем. Я не стал спешить за ним – я знал, что там есть