Цивилизация людоедов. Британские истоки Гитлера и Чубайса

При этом ограничение поставок нефти – в полной аналогии с отсечением милитаристской Японии от поставок американских нефтепродуктов, сделавшее неизбежным Перл-Харбор (что прекрасно понимал Рузвельт, санкционировав, хоть и не с первой попытки, эмбарго [18]), – было призвано, продемонстрировав немецкому руководству его уязвимость (в самом деле: сегодня ударили по Баку, а завтра – в случае непонятливости – могут и по Плоешти), подтолкнуть его к нападению на временно обессиленный Советский Союз.

Однако Гитлер упредил англичан, вернувшись в рамки их стратегии вполне самостоятельно – за буквально неделю до того момента, когда его планировали загнать в них столь драматичной акцией.

* * *

Разумеется, фашизм как историческое явление и, в частности, национал-социализм как одно из его течений, равно как и приход Гитлера к власти в Германии и его чудовищная политика вызваны огромным комплексом объективных и субъективных, системных и субъектных факторов, ни в малейшей степени не сводимых исключительно к влиянию британской политической культуры и тем более – к конкретным геостратегическим проектам английской элиты.

Немецкий нацизм был неизмеримо шире «дизраэлизма буйно помешанного германизма» и явился далеко не только «порождением немецкой англомании», как эмоционально оценивали его многие потрясенные его британскими истоками специалисты [313].

Не стоит забывать о том, что Гитлер явился порождением среди прочего и тотального морального упадка всей послевоенной континентальной Европы, лишь сильнее всего проявившегося во фрустрированной Веймарской Германии, и виртуозно оседлал надежды отнюдь не только английских, но и «черных» аристократических элит континентальной Европы (представителей которых попытались пустить «под нож» лишь под предлогом покушения 21 июля 1944 года).

С другой стороны, и английская политическая культура даже и по сей день, после десятилетий практически непрерывной деградации остается ни в коей мере не сводимой к расизму, самодовольному насилию, культу голой выгоды и другим особенностям, вызывавшим у нацистов энергичный восторг и всепоглощающую жажду подражания.

Однако попытка игнорировать британское влияние на Гитлера и ключевую роль, отведенную ему в рамках английского геостратегического проекта, делает любое аналитическое построение вариантом частичного, заведомо неполного и потому недостаточного знания, – в самом лучшем случае вариантом концептуального психоисторического вируса (см. параграф 3.3), а само рассмотрение фашизма, его истории и значения – столь же заведомо бесплодным, что и попытка игнорирования британского вклада в развитие и распространение другой чумы XX и XXI веков – либерализма.

Часть III. Духовные отцы Чубайса

Фридрих Брие[165] ещё до прихода нацистов к власти утверждал, что английский Бог, сражающийся с богами «неверных», воинственный Бог Ветхого завета, противостоит Богу Достоевского, его представлению о русском Христе, спасителе мира [80, 142]

«Я перечитывал Достоевского… и… испытываю почти физическую ненависть к этому человеку. Он, безусловно, гений, но его представление о русских как об избранном, святом народе, его культ страдания и тот ложный выбор, который он предлагает, вызывают у меня желание разорвать его на куски»

(Анатолий Чубайс [66])

Глава 9. Либерализм как психоисторическое оружие Англии

Феномен идеологии (всеобъемлющей и самодостаточной системы мировоззрения, своего рода «светской религии») возник задолго до появления массового общества – первое упоминание самого термина «идеология» (понятное дело, отразившего уже возникшую к его появлению новую реальность) зафиксировано во Франции в 1796 году.

Насколько можно судить, он родился в ходе осмысления «по горячим следам» самых первых, самых очевидных, самых бросающихся в глаза накопившихся к тому времени (под влиянием драматического всеобъемлющего преобразования феодального общества развивавшимися в его порах рыночными отношениями) изменений человеческого поведения и мышления, вылившихся в Великую Французскую революцию и в наиболее полной мере проявившихся в ней.

Однако в последующем идеологии, выражая в сфере мышления и самосознания создаваемое технологиями производства и управления единство образа жизни значительных масс людей, станут ключевым инструментом формирования массового общества и управления им.

9.1. Три великие идеологии: отрицание отрицания