Цивилизация рассказчиков: как истории становятся Историей

В течение одного поколения огонь негодования все жарче разгорался под пятами «династии Юань». В сельской местности начали активно формироваться разношерстные отряды повстанцев. Самым мощным из них стало тайное движение «красных повязок», одним из предводителей которого был малограмотный головорез по имени Чжу Юаньчжан. Он появился на свет в крестьянской семье, но его родители рано умерли, и мальчика приютили в буддийском монастыре, который также вскоре закрылся. Чжу оказался на улице, где жил попрошайничеством, чтобы не умереть с голоду. Затем он примкнул к разбойничьей шайке и стал ее главарем – короче говоря, этот был не тот человек, с которым вам бы захотелось встретиться ночью в темном переулке.

С повстанческим войском «красных повязок» Чжу Юаньчжан взял город Нанкин, разместил там свою резиденцию и назначил своими советниками ученых-конфуцианцев. С этого плацдарма он атаковал монгольскую столицу Даду. В 1368 г. Чжу выгнал из Китая последних монголов и положил конец «династии Юань». Китай снова стал настоящей Китайской империей во главе с урожденным китайцем. Чжу Юаньчжан назвал свою династию Мин, что значит «сиятельный, мудрый».

Восходя на трон, китайские императоры традиционно брали себе описательное «тронное имя», которое выражало своего рода девиз их правления[21]

. Человек, основавший династию Мин, назвал себя Хунъу – «Великой воинственностью».

Итак, взяв бразды правления в свои руки, воинственный император решил восстановить Срединное государство в том виде, в каком оно было задумано Конфуцием: как централизованное, бюрократизированное, упорядоченное аграрное общество. Он вернет уважение семье. Возродит идиллию деревенской жизни. Каждая часть общества окажется снова гармонично связанной со всеми остальными его частями, образуя большое единое целое. Порядок во вселенной будет восстановлен, а это значит, что весь мир снова станет вращаться вокруг Срединного государства, а Срединное государство – вокруг императора, Сына Неба[22].

К сожалению, низкое происхождение нынешнего императора неизбежно поднимало вопрос: действительно ли он – Сын Неба, наделенный Небесным мандатом, а потому способный своим правлением поддерживать в мире целостность и порядок? Лишь один человек сумел подняться из низов до таких высот – бывший крестьянин Лю Бан, основатель легендарной династии Хань. Таким образом, легитимность нового императора была довольно шаткой и зависела от его способности безупречно выполнять все необходимые ритуальные действа, избегая малейших ошибок. Поскольку для этого малообразованному бывшему крестьянину, ныне императору Хунъу, требовались знающие помощники, ученые-конфуцианцы приобрели при его дворе беспрецедентную власть. Эти ученые мужи черпали авторитет не в постижении неизвестного, а в глубоком знании известного. Важнейшая роль при дворе сделала эту уникальную группу ключевым элементом китайского социального созвездия, озабоченного восстановлением своей идентичности.

Императору Хунъу так и не удалось преодолеть свою зависимость от ученых-конфуцианцев. Но его раздражало их высокомерие: он подозревал, что они втайне смеются над ним и, что еще хуже, плетут против него заговоры. Поэтому любому чиновнику-конфуцианцу, сосредоточившему в своих руках слишком много власти, не следовало медлить с составлением завещания. То же самое касалось и друзей императора – таких же головорезов, как он сам, вместе с которыми он в свое время прогнал монголов. Хунъу раздал им высокие посты, но время от времени обвинял то одного, то другого в измене и казнил. Из 60 с лишним его бывших соратников, изначально вошедших в правительство, на момент смерти Хунъу на своих местах осталось всего восемь.

Что касается положительных моментов, то, верный своему происхождению, Хунъу сочувствовал крестьянам и значительно снизил для них налоги, что, однако, резко сократило и доходы казны. Чем теперь предстояло оплачивать бюрократический аппарат, поддержание общественного порядка и, самое главное, военные операции? Император, правивший под девизом «Великая воинственность», не мог позволить себе слабую армию.