Цивилизация рассказчиков: как истории становятся Историей

С первых же дней императоры этой династии взяли управление имперской экономикой в свои руки. Они внедрили систему перераспределения кадров, в рамках которой чиновники переводились между разными районами и провинциями так, как правительство считало нужным. Наладить такую сложную систему было непросто, но могущество китайского государства всегда зиждилось на развитой и дисциплинированной бюрократии. На протяжении 15 с лишним веков династии приходили и уходили, но гражданская бюрократия оставалась незыблемым институтом. Менялось лишь то, насколько эффективно она выполняла свою работу. Перед императорами династии Мин стояла задача наполнить бюрократическую машину жизненной силой, чтобы та снова заработала гладко и продуктивно. А значит, ее нужно было укомплектовать самыми умными и блестящими кадрами.

С этой целью правительство построило больше 1000 государственных школ – по крайней мере по одной в каждом районе и подрайоне, – в которых обучались будущие чиновники. Путь к службе лежал через обязательные государственные экзамены. Все китайские династии со времен Хань, включая даже монгольскую династию Юань, использовали экзамены как способ отделить зерна от плевел. Императоры династии Мин покончили с принятой при правлении монголов практикой оценивать людей не столько по знаниям, сколько по этнической принадлежности. Во всех государственных школах действовала одинаковая учебная программа, которая была разработана придворными конфуцианскими учеными в тесном сотрудничестве с Министерством ритуалов и утверждена самим императором.

Она основывалась на доктрине, созревшей во времена династии Сун незадолго до монгольского нашествия. Ее сердцевину составляло так называемое Пятиканоние, включавшее пять классических конфуцианских текстов, в том числе древнюю книгу «И Цзин», и Четверокнижие, в которое вошли три книги, приписываемые самому Конфуцию, и одна, предположительно созданная великим конфуцианским философом Мэн-цзы. Кроме того, в канон был включен весь накопленный за 2000 лет багаж комментариев и пояснительных трактатов. Эта колоссальная философская система впоследствии стала известна как неоконфуцианство. Неоконфуцианцы считали, что люди рождаются хорошими, но нуждаются в образовании, чтобы развить заложенные в них природой моральные добродетели, – аналогично тому, как человеку, рожденному с музыкальным талантом, требуется обучение, чтобы стать настоящим музыкантом. Таким образом, все члены огромной китайской цивилизации отныне в добровольно-принудительном порядке взялись за учебу – дабы стать хорошими гражданами.

Со временем различные мыслители развили неоконфуцианство, дополнив его идеями, которые порой шли вразрез с исходными положениями государственной доктрины, однако же усиливали ее как систему бескомпромиссных правил[24]. В неоконфуцианском Китае эпохи Мин отцу, который забил до смерти сына, грозил штраф, а сыну, который ударил отца по лицу, – смертная казнь.

Чтобы сдать государственные экзамены, нужно было знать классические труды и канонические комментарии назубок. Новаторские интерпретации не поощрялись. Безупречная чистота чиновничьей армии обеспечивалась жесткими мерами. За малейшие нарушения чиновников пороли, за серьезные проступки обезглавливали. Экзамены были настолько трудными, что многие честолюбивые люди тратили на подготовку к ним десятилетия и сдавали их в довольно пожилом возрасте. Тех, кого наконец-то принимали в ряды чиновников-ученых, никогда не назначали на должности в районах, где они выросли или жили раньше, потому что в своей работе они должны были руководствоваться не родственной лояльностью или дружескими чувствами, а только законами.

Люди, прошедшие через эту школьную систему, приобретали одинаковый набор навыков и одинаковое мировоззрение. Они были привержены одному идеалу гармоничного целого, где каждый участник способствовал поддержанию общей гармонии путем надлежащего исполнения своей функции. И неоконфуцианская система образования штамповала людей, которые в совершенстве знали свои функции и безупречно справлялись с ними. Единство бюрократов и единство общества были двумя сторонами одной медали.

Так в стальных руках династии Мин постепенно вызрел стабильный неоконфуцианский мир, где разные слои общества выполняли свои задачи и пользовались разной степенью уважения. Наименее уважаемой группой были торговцы, которые, согласно доктрине, ничего не производили, а просто обеспечивали движение товаров. Бóльшим почтением пользовались ремесленники, которые по крайней мере создавали полезные вещи (хотя кое-кто делал ненужные безделушки). Еще выше стояли земледельцы, потому что они производили еду, а что может быть важнее еды? (Одно примечание: под земледельцами неоконфуцианцы понимали не столько крестьян, сколько землевладельческую аристократию.) Но, если копнуть еще глубже, в этом мире было кое-что и важнее еды: государственные ученые-бюрократы имели наивысший статус, потому что они служили связующей тканью между повседневной жизнью и небесами.