Цивилизация рассказчиков: как истории становятся Историей

В 1852 г. французский коммерсант преобразовал небольшой парижский магазин дамских товаров под названием Au Bon Marché (буквально «на хорошем рынке») в гламурную западноевропейскую версию старинных восточных базаров. Традиционно базар служил не только коммерческой зоной, но и социальным пространством, предназначенным, разумеется, для мужчин. Европейский аналог создавался почти исключительно для женщин. Au Bon Marché был не только магазином, но и респектабельным местом отдыха. Товары выставлялись здесь на многочисленных прозрачных витринах, а также в виде красиво оформленных тематических композиций – грот арабских ночей, японский сад и т. п. Дамы неспешно прогуливались вдоль витрин, переходя из одной зоны в другую по изящным чугунным мостикам. Между торговыми отделами стояли скамейки, размещались укромные уголки и маленькие кафе, где можно было посидеть и пообщаться. Там даже имелись игровые площадки для детей! Неудивительно, что владельцы Au Bon Marché стали одними из первых французских миллионеров. Как и следовало ожидать, конкуренты быстро подхватили идею.

В Нью-Йорке универмаг Macy’s расширил площадь выставочного пространства до 90 000 м². В Чикаго универмаг Marshall Field’s начал нанимать продавцами женщин, потому что бóльшую часть клиентуры составляли женщины среднего класса и им было комфортнее иметь дело с представительницами своего пола. Этот ход оказался успешным. Прибыль Marshall Field’s резко взлетела, и другие универмаги поспешили последовать его примеру.

Желание работать в таких крупных магазинах привлекало в города одиноких девушек, где они могли пусть без излишков, но содержать сами себя. Поначалу субкультура работающих женщин была небольшой, и они получали минимальную заработную плату, но волновые эффекты от появления машины продолжали создавать все новые рабочие места для женщин: машинисток, делопроизводительниц, телефонисток, учительниц, воспитательниц и разного рода конторских служащих. Все больше женщин получали школьное образование. Некоторые даже пробивались в университеты. А некоторые – правда, очень немногие – даже становились докторами наук.

Глубокие социальные структуры и глубинные психологические структуры – две стороны одной медали. Значимые изменения в психологии обычно не происходят за одно поколение. Дети рождаются генетически запрограммированными на то, чтобы выжить в окружающем их социуме и через усвоение его системы идей превратиться в его органические частицы. В течение жизни они могут быть свидетелями социальных структурных перемен, но их глубинные психологические структуры, сформированные в раннем возрасте в процессе воспитания старшими, остаются неизменными. Это обеспечивает преемственность социальных норм и форм из поколения в поколение: социальная общность сохраняет свою идентичность, от которой зависит само его существование. Но это также тормозит эволюцию норм и форм. Поскольку гендерные роли являются одними из наиболее глубоко укорененных структур человеческой жизни, можно подумать, что они будут упорно сопротивляться быстрым изменениям. Но этого почему-то не происходит: они рушатся с удивительной для них легкостью. Те изменения гендерных ролей и ожиданий, которые мир увидел за последние два века, иначе, как ошеломительными, не назовешь.

На мой взгляд, появление женщин в общественной сфере вследствие волновых эффектов от появления машины – это один из важнейших эволюционных этапов в истории человечества. Последним этапом такой степени значимости была неолитическая революция около 10 000 лет назад, когда представители нашего вида впервые перешли к оседлости, начали кормиться за счет собственноручно выращенных растений и животных и обеспечивать свои потребности с помощью собственноручно сделанных орудий. Эта революция разворачивалась на протяжении тысячелетий и привела к глубочайшим изменениям в социальных структурах, в том числе к рождению патриархата как почти универсальной семейной структуры. Революция в сфере гендерных ролей, которая началась в XIX в., сегодня все еще продолжается. Менее чем за два столетия она уже продвинулась настолько, что, вполне вероятно, предвещает впереди еще более радикальные изменения, включая, возможно, исчезновение патриархальной семьи и гендера как фундаментального аспекта человеческой идентичности. Учитывая такую скорость изменений, нет ничего удивительного в том, что в большинстве обществ социальные нормы и эмоциональные установки пока не могут угнаться за этой революцией.

25.

Социальные созвездия в эпоху машин

(1850–1950 гг.)