Цивилизация рассказчиков: как истории становятся Историей

Каждое мировоззрение представляет собой модель, которая определяет, как устроен мир – весь мир. Каждая такая модель имеет механизмы, обеспечивающие его выживание. Как у любого организма, у него есть воля к жизни. Чтобы избежать смерти, он естественным образом стремится впитывать идеи, которые подтверждают и усиливают его, и отвергать те, что ему противоречат. Любое стабильное, здоровое общество осуществляет такую фильтрацию идей, чтобы поддерживать ядро нарратива и его общую связность, но в целом его созвездие идей организовано довольно свободно и динамично: оно включает большое разнообразие элементов, многие из которых являются негласными и произвольными, а также имеет границы, вполне открытые для новой информации, и оставляет достаточно свободного пространства для появления новых звезд. Сравните это с мировоззрением, которое скрепляет культ: в его модели все идеи четко сформулированы и жестко связаны между собой, нет никаких серых зон, а мощный механизм предупреждает проникновение внутрь любой информации, которая может дискредитировать модель или лишить ее актуальности. Такое мировоззрение не просто целостно – оно чрезмерно целостно, сцементировано. Это и называется социальным пузырем. Социальный пузырь не способен адаптироваться к изменениям окружающего мира.

Но модель мира должна трансформироваться, чтобы оставаться жизнеспособной в постоянно меняющейся реальности. Мир вокруг нас существует; он такой, какой есть, и он делает то, что делает. Да, сегодня мы стали «хозяевами мира», но от него продолжают исходить угрозы, а еще он таит возможности, и мы, как и люди каменного века, должны реагировать на первые и использовать вторые. Если мы не будем этого делать, мы обречены. Но поскольку «реальность» сегодня – в значительной мере творение наших рук, от того, как мы отвечаем на исходящие от него вызовы, зависит то, с какими вызовами мы столкнемся в будущем.

Сегодня мы переживаем период быстрых, радикальных изменений, на нас обрушиваются колоссальные, невообразимые ранее объемы информации. Нарративы, наполнявшие наши миры смыслом всего столетие или даже всего год назад, теряют актуальность. Ничто из того, что мы знаем, не помогает нам осмыслить тот мир, что окружает нас сегодня. Но с ослаблением доминирующего нарратива созвездия идей теряют связность. От них, как айсберги от ледника, начинают откалываться отдельные идеи и отправляться в свободное плавание в виде культурной взвеси, которая дрейфует в глобальном океане, перемешиваясь и соединяясь с обломками других культур. Некогда казавшиеся абсолютно несовместимыми идеи, будучи вырванными из своих ныне распавшихся созвездий, начинают слипаться неожиданным образом.

В 1964 г. студенты Калифорнийского университета в Беркли развернули массовые протесты, отстаивая право свободно выражать свое политическое мнение. Выросшее из этого движение «Свободное слово» слилось с зародившимся тогда же антивоенным движением, к ним присоединилось множество других течений, в основном левого толка, породив мощную волну левого политического активизма.

В 2017 г. тот же университет стал ареной столкновения левых либералов и крайне правых, где первые пытались лишить вторых возможности открыто высказывать свое мнение на публичной площадке. Свобода слова перестала быть неотъемлемой частью левого созвездия идей, к которому она принадлежала в 1964 г., и стала свободно дрейфующей идеей, которую теперь мог присвоить себе кто угодно – и в 2017 г. это сделали правые радикалы.

В 1962 г. философ Томас Кун опубликовал знаменитый труд «Структура научных революций»[43]

, где ввел концепцию смены парадигмы. Под парадигмой Кун подразумевал доминирующую теоретическую модель, принятую в какой-либо области науки. Парадигма говорит ученым, как следует объяснять известные факты и на какие вопросы необходимо дать ответы. Согласно Куну, развитие науки происходит не в виде плавного, пошагового прогресса, когда ученые открывают все новые факты и каждым таким открытием двигают науку вперед. Она развивается скачкообразно, от одной парадигмы к другой. Ученые делают предсказания в рамках общепринятой парадигмы и проводят исследования и эксперименты, чтобы узнать, верны их гипотезы или нет. Многие предсказания подтверждаются экспериментально и тем самым позволяют уточнить или расширить существующую модель. Но так происходит не всегда.