Цивилизация рассказчиков: как истории становятся Историей

Простые люди жили в деревнях вокруг крепостей и занимались тяжелым земледельческим трудом, подчиняясь власти местного военного вождя. Еще одной важной фигурой в этом мире был судья – человек, занимавшийся разрешением споров. Судьи не избирались и не назначались. Ими становились люди, которые пользовались в своих общинах таким высоким уважением и авторитетом, что соплеменники сами обращались к ним по спорным вопросам. Поскольку у германских племен не было писаного права, эти судьи основывали свои суждения на племенных традициях, а также по возможности – на прецедентах: если когда-то в прошлом уже решили, что нужно поступить так, а не иначе, значит, сейчас следует поступить точно так же. Таким образом, судьи должны были иметь большой жизненный опыт, превосходную память и глубоко знать народные традиции.

Судьи не могли передать свой статус сыновьям, а военные вожди не могли завещать сыновьям свои дружины. Клятвы верности связывали конкретных людей: когда одна сторона умирала, клятва становилась недействительной. Таким образом, сыновьям влиятельных людей приходилось самостоятельно зарабатывать себе авторитет и добиваться преданности соплеменников. Германский мир строился на личных взаимоотношениях: на личных сетях, личных договоренностях и личных обещаниях.

Примерно через два века после наступления нашей эры германские племена усилили напор: те из них, что жили в пограничной зоне, все агрессивнее вторгались на территорию Римской империи, будучи сами теснимы новыми волнами мигрантов. Эти новые мигранты приходили из Центральной Азии. Римляне называли их скифами, что означало «воинственные варвары, но не германцы».

Скифы были западной оконечностью миграционного цунами, которое брало начало на Дальнем Востоке. Они вели происхождение от кочевников хунну, которые с незапамятных времен совершали набеги на Китай. Но затем китайцы построили Великую Китайскую стену, а за ней – могучую и сплоченную Ханьскую империю и положили конец вторжениям надоедливых северных соседей. Но для степных кочевых племен набеги были таким же важным источником средств к существованию, как и скотоводство. Лишившись возможности грабить Китай, они стали искать другие жертвы. Но кто подходил на эту роль? В азиатских степях обитало множество других скотоводческих племен, но от набегов на таких же кочевников было мало проку. На самом деле молодые мужчины из этих племен, вместо того чтобы давать отпор нападающим, зачастую охотно присоединялись к более сильным вождям. Лучше всего для разграбления подходили богатые земли с крупными поселениями. Поэтому одна волна кочевников, гунны-эфталиты, направилась на юго-восток, в сторону Индии. По пути они наткнулись на кушанов, вытеснили их, захватили города – и через какое-то время сами превратились в оседлых городских жителей.

Другая волна кочевников двинулась на запад, но в этом направлении им нужно было преодолеть гораздо большее расстояние, чтобы добраться до густонаселенных территорий с богатыми городами. По пути в их поток вливались все новые кочевые племена, и к тому времени, когда они добрались до Европы, они превратились в грозную разношерстную орду. Их-то римляне и называли скифами. Поскольку в их рядах присутствовали уроженцы самых разных мест, через которые прокатилась орда, скифов невозможно было отнести к какой-либо конкретной этнической или языковой группе. Даже гунны, возглавлявшие эту толпу, были довольно пестрым сборищем, хотя их ядро составлял народ, говоривший на одном из алтайских языков – как монголы, как современные турки и как некогда досаждавшие Китаю хунну. Фактически гунны и были теми самыми хунну. Когда они хлынули в Европу, то начали вытеснять с более-менее насиженных мест жившие там германские племена. Вот так строительство Великой Китайской стены способствовало падению Рима.

Но давайте не будем называть произошедшее «падением» Рима. Эта фраза вызывает в воображении толпы орущих дикарей, которые штурмуют оборонительные стены, прорываются внутрь и обрушиваются на великий и прекрасный город, чтобы грабить, убивать и насиловать. На самом деле все было совсем не так – вернее, не совсем так. Начнем с того, что римляне не строили никаких оборонительных сооружений, похожих на Великую Китайскую стену (если не считать несколько десятков километров каменной кладки в провинции Британия). Пограничную полосу империи усеивали военные гарнизоны, задачей которых было не пустить германцев на имперскую территорию и не дать им обосноваться. Между римлянами и германцами регулярно происходили мелкие стычки и столкновения покрупнее, но они не превратились в полноценную войну. Бóльшую часть времени противники поддерживали довольно мирные отношения: кричали друг другу издалека оскорбления, обменивались короткими приветствиями на более близком расстоянии, меняли мясо на хлеб, флиртовали с чужими женщинами и даже мирно попивали пиво в перерывах между кулачными боями.