Цветок ириса

- А ты еще ворчал, когда я тебе что-то о городе рассказывал! Скажи спасибо моим рассказам, не то потерялся бы в первый же день.

- Ну да, наверно...

- Так все-таки, что произошло? Только давай без этих твоих отговорок про сон и прочее.

Артем медлил с ответом, и Лука прищурился сильнее.

Он слишком хорошо знал своего русского друга. Когда у него не ладилось на работе, он возмущался. Когда не складывалось в личной жизни, тихо изливал душу за рюмкой коньяка. А если выигрывал крупное дело или добивался чего-то, праздновал весело и шумно.

Но вот таким неприкаянным он не видел Артема очень давно. В прошлый раз все навалилось сразу: проблемы с учебой, ссора с отцом, разрыв с девушкой. Должно было произойти что-то серьезное, если сейчас друг так себя вел.

Но вместо ответа Артем вдруг улыбнулся.

- Просто странности преследуют. Вроде и места знакомые, и иногда такие факты вспоминаются, что Вита удивляется, откуда я вообще могу такое знать. А я и сам толком не помню. Ну и сны к тому же. Как-то все в одну кучу свалилось, вот и не понимаю немного.

- Не ищи логику, – посоветовал Лука. – Просто наслаждайся. Хоть раз плыви по течению, гуляй, отдыхай, позови свою Виту куда-нибудь. А если тебе так уж не дают покоя эти твои странности – которых, кстати, у тебя и без того полно – попробуй понять, не почему все это с тобой творится, а для чего.

- То есть искать не логику возникновения, а причинно-следственную связь?

- Именно. Глядишь, и на человека станешь похож.

И Лука отсалютовал ему чашкой, широко ухмыляясь. Артем мог только улыбнуться в ответ, мысленно возвращаясь к творившейся вокруг него дьявольщине.

В конце концов, что он теряет? Репутацией в почти незнакомом городе он вполне может пожертвовать – зато, может быть, начнет спокойно спать и перестанет чувствовать себя параноиком. Хорошо, попробуем относиться ко всему проще, хотя природный скептицизм еще никто не отменял. И в первую очередь нужно выяснить, что это была за картина.

Наверняка Артем знал только одно: ему до смерти хотелось как можно скорее увидеть Витторию.

Кажется, Лука и здесь накаркал.

Глава двенадцатая

Виттория с самого утра не находила себе места. Ночью она почти не спала – все думала об Артеме. Мысли вертелись вокруг художника, скользили по известным фактам и снова возвращались к русскому мужчине.

Интернет по ее запросу выдал несколько страниц, и полночи она изучала их, всматривалась в бирюзовые глаза Артема на фотографиях и невольно улыбалась, ловя себя на том, что вспоминает тот старомодный поцелуй, который он запечатлел на ее ладони.

Она старалась не привязываться к людям. Все люди склонны покидать и предавать других, а подстраиваться под кого-то, чтобы этого избежать, было не в ее правилах. Она говорила, что думала, резала правду в глаза, потому что считала, что по-настоящему твой человек на правду не обидится. Многим в ее окружении такая позиция не нравилась.

А вот Артем оценил и отвечал ей тем же.

Он вообще сильно отличался от итальянцев. И дело было не в непривычной бледности и ярких для ее родной страны глазах. Главное отличие заключалось в том, как он держался, как говорил, двигался. Ни одного лишнего слова или движения, все четко и выверено, словно в армии. Такая скупость и самообладание удивляли и манили, притягивали магнитом – и не сказать что она была против.

От своих размышлений Виттория оторвалась только на рассвете, переключилась на работу, но все равно продолжила украдкой думать об Артеме.

Вчера, спросив о фреске, он жутко ее напугал. Только-только она собралась с духом, чтобы рассказать о своих предположениях, как всего одним вопросом он загнал ее в тупик. В тот момент ее уверенность в правдивости выводов лишь увеличилась. А при виде бывшей мастерской художника ее и вовсе охватил восторг.

Артем ее чувств явно не разделял и принял новости с должным ему скептицизмом. Ничего другого она и не ожидала, но в глубине души все же надеялась, что он поверит в ее теорию.

Хотя, признаться честно, ей и самой в нее верилось с трудом.

Поэтому когда ближе к полудню в дверь неожиданно позвонили, она подскочила от испуга, так и не отойдя от раздумий.

А увидев на пороге Артема Мейсхера, растерялась еще больше.

- Войти можно?

Вита молча отступила в сторону, впуская его в квартиру. Бегло оглядевшись, мужчина снял пальто, перекинул его через руку, взлохматил темные волосы и устремил на нее бирюзовый взгляд. Вконец смутившись, Виттория закрыла дверь.

- Что-то случилось?

- Я думаю, ты права, – без обиняков сказал Артем. – Я действительно когда-то мог быть... кем-то другим.

Повисшую паузу прервал нервный женский смешок.

- То есть ты в это веришь? – на всякий случай уточнила итальянка. – С чего вдруг?

Артем тяжело вздохнул, сгрудил пальто на диван рядом и плюхнулся сам. Вита села в кресло напротив.