Твоя капля крови

– Это она. – Губы у него дрожали. – Видите, Стефан? Это она… Хочет меня достать. Даже оттуда, даже из могилы…

Матерь милосердная. Не хватало только, чтоб Лотарь после этого повредился умом…

– Нет, ваше величество, – собственного голоса он не слышал, язык во рту ворочался медленно, – это просто сумасшедший бомбист.

Стражи мигом разогнали толпу, стали вокруг них квадратом. Лотарь сглотнул, кажется, приходя в себя.

– Зачем вам понадобилось это представление, Белта? – Он стоял с трудом, слегка покачивался.

– Простите, государь? – Стефан слизнул пыль с губ, закашлялся.

– Цесарская особа неприкосновенна. – Голос его звучал как-то механически. – Вам ни к чему было выталкивать меня из кареты. Если бы я остался там, бомба не взорвалась бы.

Верно, на нем ни царапины, даже плащ не помялся – а Стефан, как оказалось, раскровенил себе обе ладони, падая на мостовую.

Он оглянулся на карету, на оставшееся от стража месиво, которое торопливо накрыли плащом, и подумал, что не слишком доверяет магии.

– Однако вам понадобилось во что бы то ни стало вывалять нас в грязи. – Цесарь нервно рассмеялся; у него стучали зубы.

Наверное, это и в самом деле глупо, но сейчас Стефану было все равно. Его трясло от облегчения, как в тот день, когда все-таки удалось снять Марека с яблони.

– Вот они! Мы их поймали! Поймали, ваше величество!

Толпа заволновалась, всколыхнулась; выплюнула двух стражей, схвативших бомбиста. Заговорщику заломили руки за спину. Он не вырывался, стоял спокойно и прямо, подняв голову; но по какому-то судорожному напряжению шеи, по тому, как он сосредоточенно вглядывался в догорающую карету, было ясно: он изо всех сил пытается не обернуться.

Бомбист перевел взгляд с кареты на Лотаря, плотно окруженного солдатами, с него – на Стефана – и вздрогнул. Стиснутые губы раскрылись, выражение лица стало глуповатым. Он тут же опустил глаза и стал смотреть в землю, будто Стефан был тем сообщником, кого он боялся выдать. Белта отстраненно подумал, что мог и не узнать Янека Ковальского – если б не залатанные локти старого сюртука.

Значит, вот о чем хотел говорить Ладислас…

«А я ведь хотел снова пригласить их на ужин. Только не успел…»

Он еще не успел испытать гнев – тот придет позже, как бывает со страхом, – но теперь с удивлением понял, что молится о том же, что и незадачливый убийца: чтобы не нашли второго.

Глава 14

Часы тикали раздражающе громко. Стефан давно привык к их пощелкивающему ходу, но теперь каждая секунда отдавалась в висках – словно капля, падающая на пол тюремной камеры.

Эти часы Стефану подарили, когда Лотарь назначил его на должность советника. Огромные, упирающиеся в пол четырьмя позолоченными лапами. На крышке – две бронзовые фигуры: прекрасная девушка в воздушном одеянии подает руку другой – простоволосой, в бесхитростном платье. Бедняжка поскользнулась, упала и ухватилась за протянутую руку, чтоб подняться с колен. Держава и Белогория. «Сестры» – выгравировано вокруг циферблата.

Письмо в руке слегка дрожало.

Мне жаль, что ты далеко. Здесь, в Читте, сейчас какой-то необычный подъем, что ни день, то открытие. О большинстве из них писать я не смею, так как не хочу найти у своих ворот обезглавленную сельдь. За что мне нравятся чезарцы, так это за то, как педантично они относятся к традициям. То рассказывали, что в Луриччи изобрели повозку, способную двигаться без лошади, одной силой магии. То утверждают, что в Ученом совете маги научились летать и теперь летать будут все, а потому цены на экипажи упадут… Другие говорят, что видели големов, созданных нарочно для войны с Остландом; одним словом, ты представляешь, что здесь творится…

Стефан машинально слизнул кровь со ссадины на ладони и потянулся за третьим бокалом подогретого вина. Взгляд секретаря стал слегка удивленным.

В другое время послание от Корды Стефан не стал бы разворачивать в кабинете, унес бы с собой, растягивая удовольствие. Читал бы дома, в одиночестве, по строчке; пытался бы представить чуть кособокие постройки, похожие на замки из тяжелого, мокрого песка, которым дети тщательно выравнивают стены, фонтаны, брызжущие бриллиантами, лавки, брызжущие товарами. Но сейчас письмом он пытался отвлечься, и не выходило: произошедшее возвращалось отзвуками и отблесками, проступало сквозь строчки, возникало само собой под сомкнутыми веками.

– Князь, вы готовы ехать дальше?