Твоя капля крови

Домн Долхай погиб при самых таинственных обстоятельствах за несколько дней до моего отъезда. Не представляет сомнения, что он утоп, но, если тело его в самом деле вытащили из воды, никто не знает, как и по какой причине он там оказался. А ведь судьба была милостивее к нему, чем к любому из нас, – по крайней мере, та судьба, которую воплощает цесарь. Как Вы с легкостью можете себе представить, отъезд мой не только был поспешен, но и на время сборов отгородил меня от двора, и потому я лишен сомнительного удовольствия сообщить Вам подробности. Однако цесарская тайная служба, кою при нынешнем главе разве только годовалый ребенок может назвать тайной, получила приказ обыскать бумаги покойного. Если верить поднявшемуся шуму, долетевшему даже до меня, обнаружилось, что при жизни домн Долхай посвящал много времени наблюдениям за цесариной. Сам интерес к соотечественнице и дальней родственнице вполне невинен, однако особое внимание покойный уделял Вашим с цесариной встречам. О мертвых не должно молвить дурно, но замечу все же: я давно полагал, что интерес домна Долхая к цесарине простирается гораздо дальше, чем симпатия к соотечественнице. То, что из-за своей воспаленной фантазии он заподозрил Вас в том, в чем Вы, без всякого сомнения, неповинны, это только подтверждает. И все же теперь результатами его наблюдений – весьма скудных, как я успел понять, – заинтересовался и свет, включая самые темные его уголки. Ваша достойная восхищения привычка избегать соблазнов теперь сыграла дурную роль. Если раньше в Вашем одиночестве винили гордость или же тесную дружбу с цесарем, не оставляющую места другим чувствам, теперь в нем видят злое намерение и обсуждают, как ловко Вы скрывались, обманывая лучшего друга. Замечу еще раз, что слышал я это далеко не из первых уст – но из тех, которые и Вам, без всякого сомнения, знакомы. И если ноты в этих устах звучат гораздо вульгарнее, то мелодия обычно сохранена.

Я пишу это Вашей Светлости, чтобы предупредить, но и для того, чтобы Вы знали: у Вас был союзник при остландском дворе во времена мира, и еще горячее этот союзник будет Вас поддерживать во время войны…

Что ж, логично. Стефан прибыл в Цесареград вскоре после женитьбы Лотаря. И никогда не скрывал, что привязан к Лоти. Ребенок – вылитый Лотарь, и доказать иное было бы трудно, но иногда достаточно заронить сомнения… Одно дело – идти к цесарю и утверждать, что его сын – вампир, другое – что сам Лотарь стал жертвой заговора кровососов. Тем более если бы Стефан ничего не смог отрицать, убитый на дороге анджеевцами…

А цесарь не удивится новому предательству.

Он подумал, положил письмо в карман домашнего халата и вышел на крыльцо.

На сей раз отрядом руководил молоденький офицер, который робел и обильно извинялся.

– Мы ищем беглого преступника Рудольфа Бойко. Он сбежал из крепости и наверняка не успел уйти далеко.