Твоя капля крови

Охота на овсах была любимым развлечением пана Ольховского – и только на нее он с бóльшим желанием брал Стефана, чем Марека. Чтоб сидеть в засаде, нужно терпение. Стефан помнил, как звенело в ушах от купола, что вешниц набрасывал на них, чтоб медведь не почуял их раньше времени; помнил заледеневшие руки и ноги и жутковатое чувство, с которым он прислушивался к лесу, ставшему чужеродным и непонятным…

– Ваша светлость. Ваша светлость!

Перед ним стоял секретарь. То, что он сам отправился искать Стефана, хотя мог послать к нему гарда, уже предвещало плохие новости.

– Покорно прошу меня извинить… Только что вам прибыла молния от господина Грауба.

Стефан извинился, развернул аккуратно сложенное послание. Почерк у мага, который принимал молнию, был мелкий и неразборчивый, буквы наползали друг на друга.

Светлый князь, с огорчением сообщаю Вам, что здесь произошли серьезные беспорядки. Местный сброд учинил бунт, который удалось подавить введенным по Вашему совету войскам. К сожалению, зачинщикам удалось ускользнуть, но местных убито два десятка душ, к тому же много раненых. Ранен и граф Лагошский. Командующий отрядом полковник Хортиц ввел военное положение на всей Пинской Планине. Льетенанту Остланда и генералу Кереру доложено. Обязуюсь выслать Вам подробный рапорт так быстро, как только смогу.

У себя в кабинете Стефан перечитал молнию еще раз. Что-то странное случилось со временем. Нужно было срочно что-то делать, шевелиться, что-то предпринимать – вот сейчас, пока написанное на аккуратном мелованном листке не стало реальностью. Но время застыло, каждое движение было замедленным, и от слова к слову в послании он продвигался с мучительным напряжением.

Полковник Хортиц. Командующий отрядом.

Ему не понравился ветер; в нем был запах пожара, удушливый и терпкий запах крови – но им Стефан обычно дышал с удовольствием. Что-то еще было, сладковатое и неприятное; Белта наверняка знал, что это, но не хотел вспоминать. И конь его заупрямился – встать не встал, но перешел на шаг и недовольно фыркал, мотая головой. Будто тоже пытался понять – чем так пахнет.

– Что такое, княжич?

Они этого еще не чуют, почувствуют где-то через полверсты.

– Лошадь устала, – сказал Стефан.

– Ничего, – подбодрил офицер. – Если доберемся до них вовремя, с Матушкиной помощью, в крепости сможете отдохнуть. А оттуда уж вернетесь к воеводе…

Второй всадник, ехавший с ним бок о бок, хмурился.

– Лошади дурное чуют. Сдается мне, пан капитан, мы опоздали…

– Типун тебе на язык… С чего бы мы опоздали? Шнеллер за нами на полсотни верст, «легавых» держит Войта и еще будет держать…

– А если не «легавые»?

– А кто, по-твоему?

Второй всадник замолчал, но смотрел мрачно прямо перед собой. Стефан подумал – уж не слышит ли и он запаха. Сам он придержал язык – не хотелось становиться вестником несчастья.

Но когда увидел на горизонте догорающую крепость, не удивился.