Тысяча и одна ночь. В 12 томах

— Дитя мое, я знаю причину твоей болезни, но нужно, чтобы ты рассказал мне все подробно. — Тогда я сообщил ей все, как было, и она сказала мне: — В самом деле, дитя мое, эта молодая девушка — дочь багдадского кади, и дом этот — его дом. Но знай, что кади живет не в том же самом этаже, где живет его дочь, а этажом ниже. Однако, хотя эта молодая девушка и живет одна, ее усиленно стерегут и охраняют. Но знай также, что я сама живу в этом доме и считаюсь там своим человеком, поэтому будь уверен, что ты сможешь достигнуть своих целей не иначе, как только через мое посредство. Ободрись же и будь решительнее!

Слова эти укрепили во мне мужество и придали мне смелости; и я сейчас же встал и почувствовал, что тело мое совершенно восстановилось в своей силе и здоровье. И при виде этого все родичи мои предались радости. А затем старуха покинула меня, обещая мне прийти на другой день и сообщить о своем свидании с молодой девушкой, дочерью багдадского кади.

В самом деле, на следующий день она опять пришла. Но как только я взглянул в лицо ей, я понял, что известия не будут добрыми.

И старуха сказала мне:

— Дитя мое, не спрашивай меня о том, что произошло. Я до сих пор не могу прийти в себя. Представь себе, что едва я шепнула ей на ухо, зачем пришла, как она поднялась и сказала мне с величайшим гневом: «Если ты не замолчишь сейчас же, о злосчастная старуха, и не прекратишь своих непристойных предложений, я прикажу наказать тебя, как ты того заслуживаешь!» Тогда, дитя мое, я не сказала более ни слова, но я решилась вернуться к этому вопросу еще раз. Ибо нельзя допустить, чтобы я бесплодно взялась за это дело, в котором я опытна, как никто во всем мире.

Затем она покинула меня и ушла.

А я вновь заболел, на этот раз еще серьезнее, и перестал есть и пить.

^{Однажды вошла ко мне старуха, которая, вместо того чтобы причитать над моим состоянием и жалеть меня, села у изголовья моей постели.}

Однако старуха, как и обещала, по прошествии нескольких дней опять пришла ко мне, и лицо ее сияло, и она сказала мне с улыбкою:

— Ну вот, дитя мое, награди меня за добрую новость!

При этих словах ее я почувствовал, что душа моя от радости вновь ожила в моем теле, и сказал старухе:

— Конечно, добрая моя старуха, я всем обязан тебе.

Тогда она сказала мне:

— Вчера я опять пошла к молодой девушке, о которой у нас с тобой была речь; и, увидев, что я пришла к ней с таким смиренным и скорбным видом и со слезами на глазах, она сказала:

— Бедная моя, я вижу, ты чем-то очень опечалена! Что с тобой?

Тогда я стала плакать еще сильнее и сказала ей:

— О дочь моя и госпожа моя! Разве ты не помнишь, что я приходила говорить с тобою о молодом человеке, страстно влюбленном в твои прелести? Так вот, сегодня этот молодой человек совсем уже при смерти из-за тебя.

И она ответила мне, сразу проникшись состраданием и чрезвычайно смягчившись:

— Но кто же этот молодой человек, о котором ты говоришь?

Я сказала ей:

— Это мой собственный сын, плод чрева моего. Он увидел тебя несколько дней тому назад у твоего окна, в ту минуту, как ты поливала цветы, и мог уловить черты лица твоего. И вот он, который до сего дня отказывался видеть женщин и питал ужас к отношению с ними, вдруг воспылал любовью к тебе. И когда я несколько дней тому назад сообщила ему о том, как ты приняла меня, он занемог еще сильнее. И вот сейчас я оставила его распростертым на подушках постели и готовым отдать Творцу последний вздох свой! И я думаю даже, что нет более никакой надежды спасти его!

При этих словах молодая девушка страшно побледнела и проговорила:

— И все это из-за меня?

Я ответила ей:

— Ну да, — Аллах свидетель! Но что ты теперь хочешь сделать? Я вся к твоим услугам, и голова моя, и глаза мои ждут повелений твоих!

Она сказала:

— Иди скорее к нему и передай ему привет от меня и скажи ему, что я очень мучаюсь тем, что он так страдает. И потом ты скажешь ему, что завтра, в пятницу, перед молитвой, я буду ждать его здесь. Пусть он придет ко мне, и я скажу людям моим: «Отворите ему двери», и впущу его в покои мои, и мы проведем вместе целый час. Но нужно, чтобы потом он сразу же ушел, пока не вернулся с молитвы отец мой.

Услышав эти слова старухи, я почувствовал, что силы мои восстанавливаются, а страдания утихают и сердце успокаивается. И я вынул из платья своего кошелек, наполненный динариями, и просил старуху принять его от меня.

Тогда она сказала мне:

— Теперь ободри сердце свое и будь весел!

Я отвечал ей:

— Действительно, все это кончилось благополучно!

И в самом деле, родные мои скоро заметили, что я выздоравливаю, и предались величайшей радости, так же как и друзья мои.