Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Итак, я вышел на улицу и поспешно направился к дому молодой девушки. Подойдя к дверям кади, я случайно обернулся и при входе в переулок увидел проклятого цирюльника. Тогда, заметив, что дверь дома была полуотворена для меня, я вбежал туда и быстро захлопнул дверь за собой. Во дворе я увидел старуху, которая сейчас же провела меня в верхний этаж, где жила молодая девушка.

Но едва я вошел туда, как мы услышали, что по улице идут люди: это был кади, отец молодой девушки, который в сопровождении своей свиты возвращался с молитвы. И я увидел на улице цирюльника, который стоял и дожидался меня. Что же касается кади, то молодая девушка успокоила меня, сказав, что отец посещает ее лишь изредка и что вообще я имею полную возможность укрыться от его взоров.

Но на мое несчастье, Аллаху угодно было, чтобы произошел случай, имевший самые роковые для меня последствия. В самом деле, по какому-то особому совпадению в этот самый день одна из молодых рабынь кади навлекла на себя наказание. И кади, едва войдя в дом, принялся бить эту молодую рабыню и, должно быть, очень больно сек ее по спине, потому что она начала издавать неистовые вопли, и тогда один из находившихся в доме негров вошел, чтобы попробовать заступиться за нее, а взбешенный кади набросился с розгами и на него; и негр этот тоже принялся вопить. Тогда поднялся такой гвалт, что вся улица взволновалась, а злополучный цирюльник вообразил, будто это меня схватили и мучают и это я испускаю эти крики. Тогда он сам стал издавать ужаснейшие крики, рвать на себе одежду, посыпать голову пылью и умолять о помощи прохожих, которые начинали собираться вокруг него. И он плакал и говорил:

— В доме кади избили господина моего!

Потом, не переставая кричать, бросился в сопровождении всей толпы к моему дому и сообщил об этом всем домашним и слугам моим, которые сейчас же вооружились палками и прибежали к дому кади, испуская ужасные вопли и возбуждая друг друга. Они прибежали всей толпой, и во главе их — цирюльник, который продолжал рвать свое платье и безумно кричать перед дверью кади, за которою находился я. Услышав перед своим домом такой шум и крик, кади посмотрел в окно и увидел толпу беснующихся людей, которые стучали в его дверь палками. Тогда, поняв, что дело разыгралось не на шутку, он спустился, отворил дверь и воскликнул:

— Что вы, добрые люди? Что случилось?

А слуги мои закричали ему:

— Ты убил нашего господина!

Он сказал им:

— Но кто же он, ваш господин, и что он такого сделал, чтобы я убил его?

Но на этом месте своего повествования Шахерезада увидела, что занимается утро, и скромно умолкла.

И когда наступила

ТРИДЦАТАЯ НОЧЬ,

она сказала:

Рассказывали мне, о царь благословенный, что удивленный кади сказал им:

— Что же такого он сделал, ваш господин, чтобы я убил его? И что натворил здесь, среди вас, этот цирюльник, беснующийся, как осел?

Тогда цирюльник воскликнул:

— Ты только что заколотил насмерть палками господина моего, а я был на улице и слушал его крики!

Кади отвечал:

— Но кто же он, господин твой? Откуда ты? Где он? Кто мог привести его сюда? И что он сделал такого, чтобы заслужить палочные удары?

Цирюльник сказал:

— О злосчастный кади! Не прикидывайся, ибо я знаю всю историю и причину, по которой господин мой пришел в дом твой, и все подробности этого дела. Я знаю в самом деле и хочу, чтобы все знали теперь, что дочь твоя влюблена в моего господина и что господин мой отвечает ей взаимностью. И я сам сопровождал его сюда. И вот ты застал его в постели с дочерью своей и с помощью слуг своих избил его до смерти палками. Поэтому я заставлю тебя пойти со мною к нашему халифу, к единственному нашему судье, если только ты не предпочтешь возвратить нам господина нашего и не вознаградишь его за все то зло, которое ты сделал ему, и не отдашь его нам, мне и родным его, целым и невредимым. В противном случае я принужден буду войти в твой дом и освободить его силой. Поспеши же возвратить его нам!

При этих словах кади смутился и растерялся, и ему стало стыдно всех присутствующих. Однако он сказал цирюльнику:

— Если только ты не простой лгун, то войди в дом мой — я позволяю тебе это — и ищи его повсюду, где хочешь, чтобы освободить его.

Тогда цирюльник устремился в дом кади.

Что же касается меня, то во время этой сцены я стоял у окна за деревянною решеткой, и, увидев, что цирюльник ворвался в дом, чтобы разыскивать меня, я хотел бежать. Но напрасно я искал выход: через какую бы дверь я ни бросился, повсюду меня могли заметить либо домашние, либо цирюльник. Тогда в одной из комнат, где я искал выхода, я нашел большой пустой деревянный сундук и поспешно влез туда, чтобы спрятаться, и, закрыв над собою крышку, затаил дыхание.