Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Цирюльник же, обыскав весь дом, вошел наконец в ту комнату, где я находился, и, осмотревшись по сторонам, увидел сундук. Тогда этот проклятый, ничего не говоря, смекнул, что внутри сидел я, поднял сундук, взгромоздил его себе на голову и понес его; и в то время как я умирал со страха, он быстро вышел на улицу. Но волею судьбы, в то время как он нес меня, собравшаяся толпа захотела видеть, что было в сундуке, и мгновенно сорвала крышку. Тогда, будучи не в силах вынести своего стыда и криков толпы, я стремительно поднялся и спрыгнул на землю, но так быстро, что сломал себе ногу. С этих-то пор я и сделался хромым. Но в ту минуту я не мог думать ни о чем другом, как только о том, чтобы убежать и скрыться; а так как вокруг меня была необычайная давка, я стал бросать в толпу пригоршни золота; и, воспользовавшись происшедшей суматохою, когда все эти люди бросились подбирать золото, я протиснулся между ними и пустился бежать со всех ног. Таким образом, я обежал большую часть самых глухих улиц Багдада. Но каков же был мой ужас, когда я вдруг увидел за собою цирюльника, который громко кричал мне:

— О добрые люди! Слава Аллаху! Я отыскал господина моего! Меня хотели уличить в привязанности моей к господину моему! Но Аллах не допустил торжества злобствующих и дал мне победить их и предназначил меня для спасения его из их рук! — Затем он сказал, продолжая бежать вслед за мной: — О господин мой! Ты видишь теперь, как дурно ты поступил, дав волю своему нетерпению и не слушаясь моих советов! А без помощи Аллаха, избравшего меня для спасения твоего, с тобою расправились бы еще хуже и навек искалечили бы тебя! Проси же Аллаха хранить мою жизнь, чтобы я мог служить тебе и был для тебя прозорливым руководителем, ибо ты сам мог убедиться теперь, что ты слаб духом, несдержан и глуповат! Но куда ты так бежишь, господин? Подожди меня!

Тогда я, не видя никакого другого спасения от этого цирюльника, кроме смерти, остановился и сказал ему:

— О цирюльник! Не довольно ли тебе, что ты довел меня до такого состояния, в каком я нахожусь теперь? Ты хочешь, значит, моей смерти?

Но в ту минуту, как я произносил эти последние слова, я увидел прямо перед собой, на базаре, открытую лавку одного купца, который был знаком мне. Я бросился внутрь лавки и умолял собственника ее, чтобы он не допустил этого проклятого войти сюда вслед за мною.

И он действительно не допустил его, показав ему огромную дубину и сделав страшные глаза. Но цирюльник удалился не ранее, чем изрек проклятие на купца, на отца и деда купца и осыпал его всеми ругательными словами, какие только знал.

Тогда купец стал расспрашивать меня, и я рассказал ему всю свою историю с этим цирюльником и просил, чтобы он позволил мне остаться в его лавке, пока не поправится моя нога; ибо я не хотел возвращаться в дом свой из опасения, что меня все время будет преследовать этот цирюльник, один вид которого стал мне невыносимее всяких бедствий.

Затем, немедленно после своего выздоровления, я взял все принадлежавшие мне деньги, призвал свидетелей и составил завещание, которым отказывал моим родным все, что оставалось от моего богатства, все мои имения и все мое имущество, но с тем, чтобы все это перешло в их руки лишь после моей смерти; и я назначил надежного человека управляющим над всем этим и возложил на него обязанность как можно лучше обходиться со всеми семейными моими, как со взрослыми, так и с детьми. И чтобы окончательно разделаться с этим цирюльником, я решил покинуть Багдад, родной город свой, и переселиться куда-нибудь, где мне не будет угрожать опасность встретиться лицом к лицу с врагом моим.

Итак, я покинул Багдад и проводил время в путешествии, пока наконец не приехал в эту страну, где, как я надеялся, мне удастся освободиться от моего преследователя. Но все старания и надежды мои были напрасны, о господа мои! Ибо вот я встретил его среди вас, на этом пиршестве, куда вы пригласили меня!

Вы сами понимаете теперь, что я не найду себе покоя, пока не покину эту страну, как покинул свой родной город, и все из-за этого проклятого, из-за этого изверга, из-за этого разбойника цирюльника, да сотрет Аллах с лица земли его самого, и семью его, и все потомство его!

— Высказавшись таким образом, — продолжал портной перед султаном Китая, — хромой юноша поднялся с совершенно пожелтевшим лицом, пожелал нам мира и, прежде чем мы успели удержать его, вышел.

Что же касается нас, то, выслушав эту удивительную историю, мы посмотрели на цирюльника, который сидел молчаливо и опустив глаза, и сказали ему:

— Ну, а ты как находишь, — правда ли то, что сказал этот молодой человек? А если правда, то почему ты поступал таким образом и причинил ему все эти несчастья?

Тогда цирюльник поднял голову и сказал нам: