Тысяча и одна ночь. В 12 томах

И этот Али Нур, который избрал своей профессией похищение женской невинности, взял прекрасную невольницу и в одно мгновение лишил ее девственности. И вот он теперь приятно проводит с нею время в разных забавах во дворце своего отца среди женщин, из комнат которых он никогда не выходит, этот лентяй, этот развратник, этот юный похититель женской невинности!»

И когда султан, который уважает меня, услышит эти слова моего врага, он вначале не поверит им и скажет: «Ты лжешь, о Могин бен-Сауи!»

Но Сауи скажет ему: «Позволь мне, о государь, войти со стражей в дом Фадледдина, и я приведу тебе эту невольницу, и ты проверишь все собственными глазами!»

И султан, который непостоянен, разрешит ему это, и Сауи явится сюда со стражей и схватит Анис аль-Джалис посреди всех вас и представит ее султану. И султан допросит Анис аль-Джалис, и она, конечно, сознается во всем.

Тогда мой враг Бен-Сауи будет торжествовать и скажет: «О повелитель мой, ты видишь, какой я хороший советчик! Но что делать? Уж так написано мне на роду, что я ничего не буду значить в твоих глазах, тогда как этот предатель Фадледдин всегда будет принят благосклонно!»

Тогда султан сразу изменится ко мне и накажет меня с подобающей строгостью. И я буду посмешищем для всех людей, которые теперь относятся ко мне с любовью и уважением. И я потеряю жизнь и весь мой дом!

При этих словах мать Али Нура сказала своему мужу:

— Послушайся меня, не говори только никому об этом деле, и никто ничего не узнает. И предоставь себя воле Аллаха. И случится лишь то, что должно случиться.

И слова эти смягчили визиря Фадледдина, и мир вошел в него, и он успокоился относительно будущего. Но он не переставал сердиться на своего сына Али Нура.

Что же касается юного Али Нура, то он поспешно удалился из комнаты Анис аль-Джалис, когда услышал крики двух маленьких невольниц. И он провел весь день вне отцовского дома и только с наступлением ночи пробрался к матери, в женское отделение, чтобы избежать встречи с визирем. И мать его, несмотря на случившееся, в конце концов поцеловала его и простила ему все; но она старательно укрыла его от отца, и ей помогли в этом все ее женщины, которые втайне завидовали Анис аль-Джалис в том, что она держала в своих объятиях этого несравненного оленя. И все в один голос советовали ему не попадаться на глаза разгневанному визирю. И таким образом, Али Нур должен был в течение целого месяца тайком пробираться по ночам в покои матери, куда его впускали женщины и куда с согласия его матери приходила также Анис аль-Джалис.

И вот однажды мать Али Нура, видя, что визирь менее озабочен, чем обыкновенно, сказала ему:

— До каких же пор будет длиться гнев твой на нашего сына? О господин мой, поистине, мы потеряли невольницу, но разве ты хочешь, чтобы мы также потеряли и сына? Потому что если это положение продлится еще дольше, то сын наш Али Нур — я чувствую это — навсегда покинет родительский дом, и мы будем скоро оплакивать единственного сына, плод чрева нашего!

И визирь, взволнованный ее словами, сказал ей:

— Но что же мне сказать ему?

Она отвечала:

— Сегодня проведи вечер с нами, и, когда придет Али Нур, я помирю вас. И вначале ты притворишься, что желаешь наказать и даже убить его, но закончишь тем, что дашь ему в жены Анис аль-Джалис, потому что Анис аль-Джалис по всему, что я могла заметить в ней, исполнена всех совершенств. И она любит Али Нура, и мне известно также, что Али Нур любит ее. Впрочем, как я уже говорила тебе, я возвращу тебе те деньги, которые ты заплатил за Анис аль-Джалис.

И визирь послушался совета своей жены, и, как только Али Нур вошел в комнату своей матери, отец бросился на него и повалил его на землю и занес над ним нож свой, как будто собираясь убить его.

Тогда мать бросилась, как будто защищая сына, и закричала:

— О, что ты задумал?

И визирь воскликнул:

— Я хочу убить его!

Тогда мать сказала:

— Он раскаивается в своем поступке.

И Али Нур сказал:

— О отец мой, неужели ты хочешь принести меня в жертву?

Тогда визирь сказал со слезами на глазах:

— Но как же у тебя, о несчастный, хватило духу лишить меня моих денег и, быть может, даже жизни?

И Али Нур сказал:

— Послушай, о отец мой, что сказал поэт:

Пускай во всем я дурно поступилИ совершил ужасные поступки,Но разве ты не знаешь, как охотно

Прощать готовы избранные души,Прощать за все и навсегда?!И разве ты не знаешь, что тебеТак подобает поступать, тем болееКогда твой враг вполне в твоих рукахИли когда из пропасти он молит,А ты стоишь победно на вершине?!

Слушая эти стихи, визирь отпустил своего сына, которого он держал, прижав коленом, и жалость проникла в сердце его, и он простил его. И Али Нур поднялся и поцеловал руку у отца и у матери и стоял все время в почтительной позе.

И отец его сказал ему: