Тысяча и одна ночь. В 12 томах

И я сказал тому, кто должен здесьПринять его печальные останки:— Исполни то, что прикажу тебе,И знай, что сам при жизни он охотноМои советы принимал. Коль хочешь,Омой священной чистою водойЕго ты грудь, но не забудь все телоСлезами Славы оросить печальной,Слезами Славы, плачущей о нем!Прочь от него все мази и куренья!

Чтоб он достойно мог благоухать,Укрась его лишь сладким ароматомПрекрасных дел его; благоуханьемЕго щедрот и милостей его!Пускай сойдут все ангелы с небес,Чтобы нести печальные останки;Пусть в изобилье льются слезы их!Напрасно плечи тяжестию гробаМы отягчим — давно уже ониОтягчены его благодеяньем,

Удручены всей тяжестью добра,Что он при жизни изливал столь щедро!

После этих похорон Али Нур очень долго предавался печали и заперся в своем доме, отказываясь видеться с другими и показывать себя в этом состоянии скорби в течение очень долгого времени. Но однажды, когда он сидел у себя один, предаваясь своей печали, кто-то постучался в двери его дома, и он поднялся и сам отворил двери и увидел молодого человека своих лет, сына одного из старых друзей его отца-визиря; и этот молодой человек поцеловал руку Али Нура и сказал ему:

— О господин мой, каждый человек живет в своих потомках; такой сын, как ты, должен быть доблестным сыном своего отца! И потому не следует вечно печалиться: не забывай святые слова господина всех древних и новых народов, нашего пророка Мухаммеда, — да будет с ним молитва и мир Аллаха! — который сказал: «Исцели душу свою и не носи траура по созданиям Аллаха!»

И Али Нур не нашел никакого возражения на эти слова и тотчас же решил положить предел своей печали, по крайней мере, с внешней стороны. И он встал и перешел в залу собраний и велел перенести туда все те вещи, которые были необходимы для достойного приема гостей, и с этого дня он открыл двери своего дома и начал принимать всех своих друзей, и молодых и старых. Но больше всего привязался он к десяти молодым людям, сыновьям главнейших купцов Басры. И в их обществе Али Нур проводил время среди забав и непрестанных празднеств; и не было между его знакомыми человека, которому он не сделал бы какого-нибудь ценного подарка и в честь которого он не устроил бы роскошного пира. И он делал все это с такой щедростью, несмотря на предостережения Анис аль-Джалис, что его управляющий, придя в ужас от такого поворота дел, явился однажды к нему и сказал:

— О господин мой, разве ты не знаешь, что излишняя щедрость и многочисленные подарки истощают богатство? И разве ты не знаешь, что тот, кто дает без счета, беднеет? Как верно заметил поэт:

О, деньги, деньги! Их я сберегаю,На ветер их я не бросаю слепо,В увесистых их слитках берегу!Они мой меч, они мой щит надежный.

Что за безумье ими награждатьСвоих врагов, своих злодеев злейших!Так поступая, быстро превращуЯ свой достаток в нищету и горе.Мои враги, конечно, поспешатЕго и съесть, и выпить с наслажденьемИ никогда потом не захотятПодать хоть грош несчастному на бедность.И потому я действую разумно:Свое скрываю золото от злых,

От бессердечных, что чужому горюСочувствовать душою не умеют.И сберегу я золото свое!Как жалок тот, кто милостыню просит,Томимый жаждой, много дней лишенныйОтрадной влаги, как верблюд в пустыне!Он хуже пса унизился душой!О, горе, горе всякому, кто беден,Будь он мудрее славных мудрецов,Заслугами же — лучезарней солнца!

Слушая эти стихи, произнесенные управляющим, Али Нур насмешливо посмотрел на него и сказал ему: