Тысяча и одна ночь. В 12 томах

— Ни одно из твоих слов не действует на меня! Знай же раз и навсегда, что я могу сказать тебе лишь одно: пока ты видишь в своих счетах, что у меня остается, чем уплатить за завтрак, не смей расстраивать меня заботой и мыслями об обеде. Разве не прав поэт, сказавший:

О, если бы случилось, что яВпал в нищету, что сделал бы тогда я?Себя лишил бы прежних наслаждений,Не двигаясь лежал бы я часами!Найдите мне хоть одного скупца,Кого бы все за скупость восхваляли;Иль мота мне хоть одного найдите,Что умереть от мотовства успел!

Выслушав эти стихи, произнесенные Али Нуром, управляющий отвесил почтительный поклон своему господину Али Нуру и отправился по своим делам.

Что касается Али Нура, то с этого дня расточительность его не знала пределов, и он не сдерживал более своей природной доброты, которая заставляла его отдавать все, что было у него, друзьям и даже посторонним людям.

И вот один из гостей говорил ему:

— Как хороша эта вещь!

И Али Нур тотчас же отвечал:

— Она принадлежит тебе!

И другой говорил:

— О любезный господин мой, какое у тебя прекрасное имение!

И Али Нур отвечал ему:

— Я сейчас же переведу его на твое имя!

И он приказывал принести себе калям, медную чернильницу и бумагу и переводил дом или землю на имя друга и закреплял этот акт своей печатью. И таким образом он прожил целый год, и каждое утро он давал пир своим друзьям, и каждый вечер он давал другой пир, и всегда при звуках инструментов, и он приглашал лучших певцов и самых известных танцовщиц.

Что же касается его жены, Анис аль-Джалис, то Али Нур не слушался ее советов и даже с некоторых пор несколько менее стал интересоваться ею; и она никогда не жаловалась, но искала утешения в поэзии и книгах, которые читала. И вот однажды, когда Али Нур вошел в ее спальню, она сказала ему:

— О Нур, о свет моих глаз, выслушай эти строки поэта:

Чем более мы делаем добра,

Тем более себе приготовляемМы в жизни счастья!Не страшись, однако,Слепых ударов роковой судьбы!Ночь создана для сна и для покоя,Ночь — это мир и отдых для души;Ты ж, как безумец, расточаешь слепоОтдохновенья краткие часы!Не удивляйся ж, если наконецТебя наутро поразит несчастье.

Как только Анис аль-Джалис произнесла эти стихи, раздался стук во входные двери дома. И Али Нур вышел из спальни жены и пошел отпереть двери; и это был его управляющий. Али Нур повел его в комнату, смежную с залой собраний, где в это время собрались некоторые из его друзей, почти неотлучно находившиеся при нем.

И Али Нур сказал своему управляющему:

— Что случилось с тобой и почему лицо твое перекосилось?

Управляющий отвечал:

— О господин мой, то, чего я так опасался, наступило!

Али Нур спросил:

— Каким же образом?

Он отвечал:

— Знай, о господин мой, что роль моя теперь кончилась и что теперь у тебя не осталось ничего, чем я мог бы заведовать. И у тебя нет ни имущества, ни одной вещи, которая стоила бы хоть один обол[46], ни даже одного обола. И вот я принес тебе книгу расходов, сделанных тобой, и книгу твоего имущества.

Услышав эти слова, Али Нур мог только наклонить голову и сказать:

— Один Аллах всесилен и всемогущ!

И как раз в это время один из друзей, находившихся в зале собраний, подслушал этот разговор и поспешил передать его другим и сказал им:

— Послушайте новость! У Али Нура не осталось больше ничего, что стоило бы хоть один обол!

В ту же минуту в залу вошел Али Нур, и как будто в подтверждение справедливости этих слов вид у него был крайне расстроенный и лицо совершенно изменилось.

Тогда один из гостей поднялся, повернулся к Али Нуру и сказал ему:

— О господин мой, я хотел бы попросить у тебя позволения удалиться, так как жена моя должна родить в эту ночь, и я не могу оставить ее одну и должен поспешить к ней!

И Али Нур разрешил ему удалиться.

Тогда поднялся другой и сказал:

— О господин мой Али Нур, я должен сейчас же отправиться к моему брату, который празднует сегодня обрезание своего сына!

И Али Нур отпустил его.

Потом каждый из гостей вставал по очереди и под каким-нибудь предлогом просил разрешения уйти, и так до последнего, так что Али Нур оказался наконец совершенно один в зале собраний. Тогда он позвал Анис аль-Джалис и сказал ей:

— О Анис аль-Джалис, ты не знаешь еще, что свалилось на мою голову!

И он рассказал ей обо всем случившемся.

И она сказала ему:

— О господин мой Али Нур, уже давно я боялась наступления того, что наконец произошло сегодня. Но ты никогда не слушался меня и даже однажды вместо ответа прочитал мне следующие стихи: