Тысяча и одна ночь. В 12 томах

О, не страшись ты ничего свершать,Коль то велит тебе Необходимость!Ни перед чем тогда не отступай —Лишь оскорбить страшись Благопристойность!И ни о чем напрасно не горюй, —Так мало есть печального на свете,Чему бы были важные причины!

При этих словах Али Нур обнял Анис аль-Джалис и поцеловал ее волосы и со слезами на глазах произнес следующие стихи:

О, замолчи!

И дай в твои мне очиВглядеться и запечатлетьОдин их взгляд на весь мой путь далекий, —В разлуке долгой будет он бальзамомДля моего истерзанного сердца.Но если я чрезмерного прошу,Не исполняй моей последней просьбыИ предоставь грустить мне одиноко.

Тогда Анис аль-Джалис начала говорить с Али Нуром самыми ласковыми словами и склоняла его принять решение, предложенное ею, и доказывала ему, что не было никакого другого средства избежать бедности, недостойной его, Али Нура, сына Фадледдина бен-Кхакана. И тогда он вышел с нею, вывел ее на невольничий базар, обратился к самому известному маклеру и сказал ему:

— Тебе следует знать, о маклер, цену той, о которой ты будешь выкрикивать на базаре. Смотри же не ошибись только!

И маклер отвечал ему:

— О господин мой Али Нур, я твой слуга, и я знаю мои обязанности и почет, который я должен оказывать тебе!

Тогда Али Нур вошел вместе с Анис аль-Джалис и маклером в одну из комнат кагана и снял покрывало, которым было закутано лицо Анис аль-Джалис.

И, увидев ее, маклер воскликнул:

— Йа Аллах! Но это невольница Анис аль-Джалис, которую я сам продал покойному визирю за десять тысяч золотых динариев два года тому назад.

И Али Нур отвечал ему:

— Да, это она самая!

Тогда маклер сказал ему:

— О господин мой, каждое творение носит на своей шее судьбу свою и не может избежать ее. Но я клянусь тебе, что я приложу все мое умение, чтобы хорошо продать твою невольницу, и по самой высокой на базаре цене!

И маклер пошел на то место, где, по обыкновению, сходились все купцы, и подождал, пока они все не собрались, так как они в это время были заняты, покупая везде невольниц со всех стран и приводя их всех к этому месту базара, где можно было найти женщин: турчанок, гречанок, черкешенок, грузинок, абиссинок и других. И вот когда маклер увидал, что все купцы уже в сборе, и когда все это место наполнилось толпой маклеров и покупателей, он живо поднялся, взобрался на большой камень и закричал:

— О все вы, продавцы, и вы все, обладатели богатств и всевозможных благ, знайте, что не все круглое — орех, и не все продолговатое — банан, и не все красное — мясо, и не все белое — сало, и не все розовое — вино, и не все коричневое — финик! О купцы, славнейшие из купцов Басры и Багдада, вот сегодня я представляю на ваш суд и для вашей оценки благородную и единственную жемчужину, которая по справедливости стоит более, чем все собранные здесь сокровища! И вам предназначается назначить цену, чтобы объявить ее для начала торгов! Но подойдите сюда, чтобы прежде всего увидеть ее собственными глазами!

И он повлек всех за собою и дал им возможность увидеть Анис аль-Джалис, и все согласились на том, чтобы цена для начала торгов была объявлена в четыре тысячи динариев.

Тогда маклер закричал:

— Четыре тысячи динариев за жемчужину белых невольниц!

И тотчас же один купец поднял цену, закричав:

— Четыре тысячи пятьсот динариев!

Но как раз в это самое время визирь Бен-Сауи въехал на коне на невольничий базар и увидел, что Али Нур стоит рядом с маклером и что маклер выкрикивает цену. И он подумал: «Вероятно, этот негодяй Али Нур дошел до того, что продает последнего из своих рабов после всей своей мебели!»

Но тотчас же он услышал, что это назначалась цена за белую рабыню, и подумал: «Али Нур в настоящую минуту вынужден продать свою рабыню, молодую женщину, о которой здесь идет речь, потому что, я думаю, у него нет больше ни обола! О! Если только это правда, как это освежает мое сердце!»

И тогда он подозвал выкрикивавшего, который тотчас же подбежал, узнав визиря, и поцеловал землю между рук его.

И визирь сказал ему:

— Я сам желаю купить рабыню, о которой ты выкрикиваешь. Приведи ее сюда поскорее, чтобы я мог видеть ее!

И маклер, который не мог ослушаться приказания, поспешил привести Анис аль-Джалис и снял с нее покрывало перед визирем. И при виде этого несравненного лица, и всех совершенств молодой женщины, и ее великолепного стана он очень удивился и сказал:

— Какая цена назначена за нее?

И маклер отвечал:

— Четыре тысячи пятьсот динариев по второму заявлению.

И визирь сказал: