Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Но скаред — да избавит нас Аллах от лукавого! — не знал, что его ожидает, и не подозревал, что жена его поклялась отомстить ему за всех несчастных девушек, которых он брал себе в жены, а затем морил голодом и выгонял, обрезав им волосы и отринув от себя троекратным разводом. И вот каким образом молодая женщина приступила к исполнению своего замысла.

Среди соседок, которых она ежедневно кормила, была одна бедная беременная женщина, у которой было уже пять детей и муж которой, по ремеслу носильщик, зарабатывал так мало, что едва-едва удовлетворял насущные нужды семьи. И вот жена кади сказала ей однажды:

— О соседка моя! Аллах даровал тебе многочисленное семейство, и муж твой не может прокормить его. А теперь волею Всевышнего ты опять беременна. Не хочешь ли ты отдать мне ребенка, которого ты родишь, чтобы я взрастила его как мое собственное дитя, ибо Аллаху угодно было оставить меня бесплодной. И я обещаю тебе за это, что тебе никогда не придется ни в чем терпеть нужды и что на дом твой снизойдет великое благополучие. Только прошу тебя никому не говорить об этом и передать мне ребенка своего втайне от людей, так чтобы никто во всем околотке ничего не знал об этом.

И жена носильщика приняла это предложение и обещала соблюдать тайну. И в самый день родов, которые прошли в полной тайне, она передала жене кади новорожденного, который оказался мальчиком, и таким крупным, что весил не меньше двух обыкновенных мальчиков.

Между тем молодая женщина собственноручно приготовила в этот день к обеду особенное блюдо, составленное из турецких бобов, гороха, белых бобов, капусты, чечевицы, лука, чеснока, различных сортов муки и зерна и толченых пряностей. И когда кади вернулся домой, чувствуя в своем огромном и совершенно пустом животе ужаснейший голод, она подала ему это весьма аппетитное кушанье, которое он нашел превосходным и с жадностью принялся уплетать. Он накладывал его себе несколько раз и наконец опорожнил все блюдо, говоря:

— Никогда еще не едал я кушанья, которое с такою легкостью проскользнуло бы в желудок. Я желаю, о жена моя, чтобы ты ежедневно приготовляла мне его, и еще в большем количестве, чем сегодня! Ибо я надеюсь, что щедрость твоих родственников не оскудеет!

А молодая женщина ответила:

— Да будет это кушанье легко и приятно для желудка твоего!

И кади поблагодарил ее за это пожелание и еще раз с удовольствием подумал о том, какая у него прекрасная и заботливая жена.

Но не прошло и часа со времени обеда, как живот злополучного кади стал явным образом увеличиваться и вздуваться; и во внутренностях его поднялся шум и рев, подобный реву бури; и глухие раскаты, подобные грозным раскатам грома, послышались под сводами живота его, а затем у него начались ужаснейшие боли, рези и судороги. И лицо его пожелтело, и он принялся стонать и кататься по полу, как бочонок, держась обеими руками за живот и восклицая:

— Йа Аллах! Что это за буря у меня в животе! О! Кто спасет меня от этого?!

И скоро схватки в животе его, раздутом наподобие переполненных мехов, до того усилились, что он заревел благим матом. И на эти крики прибежала жена его и, стараясь облегчить его страдания, заставила проглотить горсть анисового и укропного порошку, который вскоре должен был произвести свое действие, и в то же время, утешая и ободряя его, она принялась гладить его по всему телу, как страдающего ребенка, и тихонько растирать ему больное место, равномерно проводя по нему рукою. Но вдруг она прервала это растирание, испустив пронзительный крик, за которым последовал ряд смущенных и удивленных восклицаний:

— Иу! Иу! Что за чудо! Что за диво! О господин мой! О господин мой!

А кади, не переставая корчиться от ужасных болей, спросил ее:

— Что такое? О каком чуде ты там говоришь?

Она сказала:

— Иу! Иу! О господин мой! О господин мой!

Он спросил:

— Да что такое? Скажи же!

А она ответила:

— Имя Аллаха с тобою и над тобою!

И она принялась снова поглаживать по его ревущему животу, приговаривая:

— Слава Всевышнему! Он может сотворить и творит все, что хочет! Да совершатся тайны Его!

А кади между двумя стонами спросил:

— Да что такое, о женщина! Говори же! Да разразит тебя Аллах за то, что ты так мучишь меня!

Она сказала:

— О господин мой! О господин мой! Да исполнится воля Его! Ты беременен! И разрешение твое от бремени уже близко!

При этих словах жены своей кади, несмотря на боли и судороги, приподнялся и воскликнул:

— С ума ты сошла, о женщина! С каких это пор мужчины делаются беременны?!

Она сказала:

— Клянусь Аллахом, я и сама не знаю! Но младенец уже шевелится в животе твоем. Я чувствую удар его ножек и прощупываю руками его головку! — И она прибавила: — Аллах бросает семена плодородия, куда Ему угодно. Слава имени Его! Молись пророку, о муж мой!

И кади, корчась в судорогах, проговорил:

— Да пребудет над нами благословение и милости Аллаха!