Тысяча и одна ночь. В 12 томах

И с этими словами Шаркан взмахнул своим мечом и нанес ужасный удар своему противнику, который спасся от погибели только благодаря прыжку своей лошади. Потом оба они бросились друг на друга, подобно двум встречающимся горам или двум сливающимся морям; потом они разъехались и снова съехались, чтобы вновь и вновь разойтись и сойтись; и они не переставали наносить и отражать удары на глазах у обеих войск, которые то кричали, что победа осталась за Шарканом, то думали, что она склоняется на сторону румского царя, и так до самого захода солнца без какого-либо результата для той или другой стороны.

Но в ту минуту, когда светило должно было уже закатиться, Афридоний вдруг закричал Шаркану:

— Клянусь Иисусом Христом! Оглянись-ка назад, герой поражения и бегства! Тебе привели нового коня, чтобы успешнее сражаться со мною, тогда как я остаюсь на том же коне! Это прием рабов, а не храбрых воинов! Клянусь Иисусом Христом, о Шаркан, ты раб из рабов!

При этих словах взбешенный Шаркан оглянулся, чтобы посмотреть, о какой лошади говорит ему христианин. Но ничего подобного не было, и это была только хитрость проклятого христианина, который, воспользовавшись движением Шаркана, схватил свое копье и вонзил его ему в спину.

Тогда Шаркан испустил ужасный крик, один-единственный крик, и упал на луку своего седла. А проклятый Афридоний, считая его мертвым, испустил победоносный крик и поскакал к рядам христианского войска.

Но как только мусульмане увидели, что Шаркан упал, повернувшись лицом к луке своего седла, они бросились к нему на помощь, и прежде всех прибежали к нему…

На этом месте своего повествования Шахерезада заметила, что наступает утро, и со свойственной ей скромностью прервала свой рассказ.

А когда наступила

СТО ТРЕТЬЯ НОЧЬ,

она сказала:

И прежде всех подбежали к нему визирь Дандан и эмиры Рустем и Вахраман. И они подняли его и поспешно перенесли на руках в палатку его брата, царя Даул Макана, который был вне себя от ярости и скорби и пылал жаждой мщения. И сейчас же призвали врачей и поручили Шаркана их заботам; затем все присутствующие разразились рыданиями и провели всю ночь вокруг постели, на которой распростерт был лишившийся сознания герой.

А утром к раненому пришел святой отшельник и прочел над ним несколько стихов из Корана и возложил ему на голову руки. Тогда Шаркан глубоко вздохнул и открыл глаза, и первые слова его были словами благодарности Всемогущему, Который спас его от смерти.

Потом он обернулся к брату своему Даул Макану и сказал:

— Он нанес мне рану предательским образом, этот проклятый! Но благодаря Аллаху удар оказался несмертельным. Где святой отшельник?

Даул Макан сказал:

— Вот он, у изголовья твоего.

Тогда Шаркан взял руки отшельника и облобызал их; а отшельник помолился о его исцелении и сказал:

— Сын мой, переноси страдания свои терпеливо, и ты будешь вознагражден Высшим Судьей.

Между тем Даул Макан вышел на минуту, потом, вернувшись в палатку, обнял брата своего Шаркана, поцеловал руки отшельнику и сказал:

— О брат мой, да хранит тебя Аллах! А я пойду отомстить за тебя, убью проклятого изменника, этого пса Афридония, царя Рума!

Тогда Шаркан попробовал удержать его, но безуспешно, а визирь Дандан и оба эмира и придворный вызвались пойти вместо него и убить проклятого, но Даул Макан уже вскочил на лошадь и закричал:

— Клянусь источником Замзама[84]

, я сам накажу этого пса!

И он пришпорил своего коня, и можно было подумать, что это сам Антара[85], явившийся посреди схватки на своем черном коне и мчащийся быстрее ветра и молнии.

И проклятый Афридоний, со своей стороны, пустил коня своего посреди ристалища. И оба воина встретились, и теперь все дело было только в том, кто нанесет противнику смертельный удар, ибо на этот раз битва могла кончиться только смертью. И действительно, смерть поразила проклятого предателя, ибо силы Даул Макана удвоились от жажды мщения, и после нескольких бесплодных нападений ему удалось нанести своему противнику удар в самую шею, и меч его, пронзив забрало, кожу на шее и хребет, отделил голову от тела.

Увидев это, мусульмане, как гроза, помчались на ряды христиан, и началось беспримерное избиение их; и они перебили их таким образом до пятидесяти тысяч, пока не наступила ночь; тогда под покровом мрака неверным удалось спастись бегством в Константинию, и они заперли ворота, чтоб помешать победоносным мусульманам проникнуть в город. И таким образом Аллах ниспослал победу защитникам веры.

Тогда мусульмане вернулись в свои палатки, нагруженные добычей; и начальники их подошли и поздравили царя Даул Макана, который поблагодарил за победу Всевышнего. Затем царь вышел к брату своему Шаркану и сообщил ему радостное известие, и Шаркан сейчас же почувствовал, что сердце его расширяется, а тело находится на пути к выздоровлению, и он сказал своему брату:

— Знай, о брат мой, что мы всецело обязаны этой победой молитвам святого отшельника, который во время битвы не переставал призывать Небо и благословение Его на правоверных воинов.