Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Но дело в том, что Абу Нувас, пользовавшийся во дворце большой славой за свои шутки, не замедлил возбудить сочувствие во всех женщинах, которые для лучшего выражения своей жалости принялись поочередно осыпать его золотом, драгоценностями и наконец собрались толпой и шли за ним, утешая его добрым словом. В это самое время визирь Джафар аль-Бармаки проходил по тому месту, направляясь во дворец по какому-то важному делу. Увидев, что Абу Нувас то плачет, то горько жалуется, он подошел к нему и сказал:

— Это ты, Абу Нувас? Какое же преступление ты совершил, что тебя так наказывают?

Тот же отвечал:

— Клянусь Аллахом! Я не совершил и тени преступления! Я просто произносил некоторые из лучших моих стихов перед халифом, и он из благодарности наделил меня своей лучшей одеждой.

Халиф, как раз в эту минуту стоявший за дверями одного из флигелей, услышал ответ Абу Нуваса и не мог удержаться от смеха.

И он помиловал Абу Нуваса, подарил ему почетное платье, большую сумму денег и по-прежнему продолжал звать его к себе, когда был не в духе.

Когда Шахерезада закончила рассказ о приключениях стихотворца Абу Нуваса, маленькая Доньязада, притаившаяся на ковре и смеявшаяся украдкой, подбежала к сестре и сказала:

— Клянусь Аллахом! Сестра Шахерезада, как занимателен этот рассказ и как забавен был этот Абу Нувас, наряженный ослом! Расскажи еще что-нибудь о нем!

Но царь Шахрияр закричал:

— Мне совсем не нравится этот Абу Нувас. Если ты хочешь, чтобы тебе сейчас же отрубили голову, то можешь продолжать рассказ о его приключениях. Если же нет, то поспеши рассказать мне о каком-нибудь путешествии; с той поры, как я предпринял путешествие в далекие края с братом моим Шахземаном, царем Самарканда, после происшествия с проклятой женой моей, которой я велел отрубить голову, я пристрастился ко всему, что касается назидательных путешествий. Если ты знаешь действительно занимательный рассказ, то поспеши рассказывать, потому что в нынешнюю ночь бессонница мучит меня как никогда!

При этих словах царя Шахрияра словоохотливая Шахерезада воскликнула:

— Именно такие рассказы о путешествиях я и знаю, и они самые удивительные и самые занимательные из всех мною переданных! Ты сам увидишь это, о царь благословенный; ни в одной книге нет рассказа, который может сравниться с рассказом о Синдбаде-мореходе! И вот его-то я и расскажу тебе, о царь благословенный, если ты позволишь мне это!

И Шахерезада тотчас же принялась за дело:

РАССКАЗ О СИНДБАДЕ-МОРЕХОДЕ

РАССКАЗ О СИНДБАДЕ-МОРЕХОДЕ

Во времена халифа Гаруна аль-Рашида жил в Багдаде человек, которого звали Синдбадом-носильщиком. Это был человек бедный и зарабатывавший себе хлеб ношением тяжестей на голове.

Однажды пришлось ему нести очень тяжелую ношу, и как раз в этот день стояла чрезвычайно жаркая погода, поэтому носильщик очень устал и сильно вспотел. Жара стала невыносимой, когда носильщик проходил мимо дома, который, вероятно, принадлежал какому-нибудь богатому купцу, судя по тому, что земля вокруг него была чисто выметена и полита розовой водой. Здесь задувал приятнейший ветерок, а у дверей стояла широкая скамья. Желая отдохнуть и подышать свежим воздухом, носильщик Синдбад положил свою ношу на эту скамью и сейчас же почувствовал, что ветерок дует из дверей и вместе с тем несется оттуда приятный запах; он с наслаждением уселся на край скамьи. И вдруг он услышал звуки различных инструментов и лютней, сопровождавших пение дивных голосов, которые пели на непонятном языке; и различил он также голоса певчих птиц, чарующе славивших Аллаха; между прочими узнал он голоса горлиц, соловьев, дроздов, голубей с кольцом вокруг шеи и прирученных куропаток. Тогда он восхитился в душе своей, чувствуя огромное удовольствие, заглянул в дверь и увидел в глубине обширный сад, где толпились молодые слуги, невольники и люди всякого звания; и были там вещи, которые можно видеть лишь у царей и султанов.

Затем до него донесся запах блюд, которые, вероятно, были превосходны; в этом запахе сливались ароматы всевозможных яств и напитков высшего качества. Тогда он невольно вздохнул и, обратив взоры свои к небу, сказал:

— Слава Тебе, Создатель, Раздаватель благ! Ты раздаешь дары Свои, кому хочешь, и без счета! О Бог мой! Если я шлю к Тебе вопль мой, то не для того, чтобы требовать у Тебя отчета в Твоих деяниях, не для того, чтобы вопрошать о Твоей воле и правде, потому что сознание не должно спрашивать Всемогущего Господина своего. Но я только утверждаю: слава Тебе! Ты делаешь человека богатым или нищим, Ты возвышаешь или низводить его по желанию Своему, и это всегда бывает справедливо, даже если мы и не понимаем этого. Вот, например, хозяин этого дома… Он счастлив до последних пределов блаженства. Он вдыхает этот дивный аромат сочных блюд и высокого качества вин. Он счастлив, доволен и в хорошем расположении духа, между тем как другие, например я, находятся на краю утомления и нищеты.

Потом носильщик, подперев щеку рукою, запел во весь голос такие стихи: