Тысяча и одна ночь. В 12 томах

— Знайте, о мирные путешественники, что противный ветер одолел нас, сбил с пути и бросил нас в это зловещее море. И в довершение нашего несчастья судьба послала нас к острову, который вы видите перед собою и с которого еще никто не возвращался живым. Это Остров обезьян. Я чувствую до глубины души моей, что мы все безвозвратно погибли.

И не успел еще капитан закончить свои объяснения, как мы увидели, что корабль наш окружен бесчисленным множеством мохнатых, как обезьяны, существ, словно тучей саранчи, между тем как на берегу острова другие обезьяны, и тоже в несметном количестве, завывали и рычали такими страшными голосами, что мы оледенели от ужаса. Мы же не смели бить, нападать или хотя бы гнать ни одной из них из боязни, что все они бросятся на нас и благодаря своему большому числу перебьют нас всех до единого, ведь известно, что численность всегда побеждает храбрость. Поэтому-то мы и не хотели ничего предпринимать, а между тем со всех сторон напирали на нас эти обезьяны, уже начинавшие забирать все, что нам принадлежало. Они были очень безобразны. Они были безобразнее всего самого безобразного, когда-либо виденного мною. Они были мохнаты, глаза у них были желтые, лица — черные; росту они были небольшого, не более четырех пядей, а ужимки их и крики были ужаснее всего, что только можно выдумать. Что же касается их речи, то, что ни говорили они, как ни ругались, щелкая челюстями, мы, несмотря на все наше внимание, не могли ничего понять. Поэтому они скоро приступили к исполнению самого пагубного из намерений: взобрались на мачты, распустили паруса, стали грызть зубами своими все снасти и, наконец, завладели рулем.

Тогда корабль, гонимый ветром, пошел к берегу и врезался в песок. Маленькие обезьяны овладели всеми нами, заставили нас одного за другим высадиться на берег, оставили нас здесь и затем, не обращая на нас уже никакого внимания, вернулись на корабль, который им удалось направить в открытое море, и исчезли вместе с нашим кораблем.

Поставленные в такое беспредельно затруднительное положение, мы нашли, что нечего нам оставаться на берегу и смотреть на море, и пошли вглубь острова, где нашли наконец несколько плодовых деревьев и ключевую воду; это позволило нам восстановить силы и оттянуть насколько возможно смерть, казавшуюся нам неизбежной.

В то время как мы находились в таком положении, мы заметили между деревьями большое и, как нам показалось, заброшенное здание.

Нам захотелось подойти поближе; и когда мы подошли, то увидели, что это дворец…

На этом месте своего рассказа, Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

Но когда наступила

ДВЕСТИ ДЕВЯНОСТО ДЕВЯТАЯ НОЧЬ,

она сказала:

И мы увидели, что это высокий дворец, квадратный, окруженный крепкими стенами и имевший большую двустворчатую дверь из черного дерева. Так как дверь была отворена и при ней не было никакого сторожа, мы вошли и очутились в обширнейшей, как двор, зале. В этой зале среди всякой мебели стояла кухонная утварь и чрезмерно длинные вертела; пол был усеян костями, из них некоторые побелели, другие были еще свежи. Поэтому здесь стоял неприятный запах, чрезвычайно раздражавший наши ноздри. Но так как мы изнемогали от усталости и от страха, то растянулись на полу и заснули глубоким сном.

Солнце уже село, когда нас заставил вскочить какой-то грохот, точно удар грома; мы увидели перед собою спускавшееся с потолка существо с человеческим лицом, черное, с пальму вышиной и более отвратительное, чем все обезьяны, вместе взятые. Глаза у него горели, как раскаленные угли, передние зубы были длинны и выступали, как клыки кабана, рот огромный, точно отверстие колодца, губы висели до самой груди, уши напоминали уши слона и спускались до самых плеч, а когти были крючковаты, как у льва.

При виде этого зверя мы затряслись от ужаса, а потом окоченели, как мертвецы. А он сел на высокую скамью, прислоненную к стене, и спокойно стал глядеть на нас во все глаза. Потом он подошел прямо ко мне, протянул руку и схватил меня за шиворот, как берут какой-нибудь узелок с тряпьем; затем стал вертеть меня во все стороны, щупая, как мясник баранью голову. Но по всей вероятности, я ему не понравился, так как оцепенел от страха, а жир давно исчез из-под моей кожи вследствие усталости и огорчений; он швырнул меня на пол и схватил моего ближайшего соседа, помял его, как мял меня самого, но также бросил прочь и завладел следующим. И перебрал он таким образом всех купцов одного за другим и дошел наконец до капитана корабля.

Капитан же был жирный и мясистый человек, к тому же он был здоровее и крепче всех остальных людей на нашем корабле. Поэтому выбор страшного великана и пал на него: он схватил его, как ягненка, бросил на пол, поставил ногу ему на шею и одним ударом раздробил череп. Затем он взял один из огромнейших вертелов, о которых уже упоминалось, и проткнул его насквозь. И он развел большой огонь в глиняной печи, находившейся тут же, в зале, всунул в огонь вертел с капитаном и принялся медленно поворачивать его.