Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Мы получше устроили плот, взошли на него, отвязали его от берега и уже собирались отплыть, как вдруг увидели, что ужасный слепой великан бежит прямо на нас в сопровождении великанши, еще более ужасной и отвратительной. Добежав до берега, они увидели, что мы отплываем, и принялись кричать ужасающим голосом; потом схватили огромные камни, целые куски скал, и стали бросать их в наш плот. Им удалось потопить всех моих спутников, за исключением двух. Мы же трое смогли наконец уплыть и спастись от града камней.

Скоро мы очутились в открытом море, где ветер подхватил нас и прибил к острову, находившемуся в двух днях расстояния от того, на котором нас чуть было не изжарили на вертеле. На острове мы нашли плоды, которые и спасли нас от голодной смерти; а так как уже была ночь, мы влезли на большое дерево, на котором и заснули.

Утром, когда мы проснулись, первым представшим перед нашими испуганными глазами предметом была ужасающая змея, такой же толщины, как дерево, на котором мы сидели. Она смотрела на нас горящими глазами, открывая пасть, широкую, как устье печи. И вдруг она растянулась, и голова ее очутилась над нами. Она схватила одного из моих товарищей и проглотила его до самых плеч, а потом вторым глотательным движением проглотила и с головой. И тотчас же услышали мы, как затрещали кости несчастного в желудке змеи, которая спустилась с дерева и оставила нас объятыми ужасом и горем. И мы подумали: «О Аллах, каждый новый род смерти гнуснее предыдущего! Радость по случаю избавления от вертела черного человека превращается теперь в предчувствие чего-то еще более ужасного! Одно прибежище — Аллах!»

Тем не менее у нас хватило сил спуститься с дерева, сорвать несколько плодов, которые и были нами тут же съедены, и утолить жажду водой из ручьев. После этого мы бродили по острову, разыскивая убежище, более безопасное, нежели то, которым мы пользовались в прошедшую ночь, и нашли наконец дерево необычайной высоты, показавшееся нам достаточно верным убежищем. С наступлением ночи мы взобрались на него и устроились насколько можно лучше; мы уже засыпали, когда нас разбудил какой-то свист и треск ломавшихся ветвей, и, прежде чем мы успели сделать попытку к спасению, змея схватила моего товарища, сидевшего на дереве ниже меня, и в один глоток проглотила три четверти его тела. Потом я увидел, как она обвилась вокруг дерева, и услышал, как затрещали кости моего последнего товарища, которого она поглотила до конца. Я же оставался неподвижным на дереве до самого утра и только тогда решился спуститься с него. Первым движением моим было идти и броситься в море, чтобы покончить с несчастной жизнью, преисполненною таких ужасающих тревог, но я остановился на этом пути, так как душа моя не соглашалась, понимая всю драгоценность жизни; и душа внушила мне мысль, которой я и был обязан своим спасением.

Я принялся искать что-нибудь деревянное и скоро нашел; потом лег на землю и, взяв большую доску, привязал ее во всю длину к подошвам; потом взял другую доску и привязал ее к левому боку; потом еще доску — к правому боку, четвертую — к животу, а пятую, еще более длинную и широкую, — к голове. Таким образом, я окружил себя дощатой стеной, которая ограждала меня со всех сторон от пасти змеи. Устроив все это, я продолжал лежать на земле и ждал, что пошлет мне судьба.

Когда наступила ночь, змея не замедлила явиться. Как только она заметила меня, так сейчас же бросилась на меня и хотела проглотить, но ей помешали доски. Тогда она стала ползать вокруг меня, стараясь найти удобное место, за которое могла бы ухватиться, но это не удалось, несмотря на все ее усилия и на то, что она трепала меня во все стороны. И всю ночь мучила она меня, и я уже думал, что не миновать мне смерти, и чувствовал на лице своем ее зловонное дыхание. Но к рассвету она наконец оставила меня в покое и уползла, взбешенная до последней степени.

Убедившись, что ее действительно нет около меня…

На этом месте своего повествования Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

Но когда наступила

ТРИСТА ПЕРВАЯ НОЧЬ,

она продолжила:

Потом, убедившись, что ее действительно нет около меня, я просунул руку и освободился от привязей, прикреплявших меня к доскам. Но тело мое так онемело, что я не мог двигаться и в течение нескольких часов отчаивался в возможности когда-либо двинуться. Но в конце концов мне все же удалось встать, и затем я стал понемногу ходить и бродить по острову. Я направился к морю, и не успел дойти до берега, как увидел вдали корабль, шедший на всех парусах.

Увидев корабль, я стал махать руками и кричать как безумный; потом я размотал полотно моего тюрбана и привязал его к ветви дерева, поднял высоко над головою и махал, стараясь быть замеченным.

Судьбе было угодно, чтобы старания мои не остались напрасными.

Скоро я увидел, что корабль меняет галс и направляется к берегу; и вскоре я был взят на корабль капитаном и его людьми.