Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Потом он вынул его из огня и ногтями разъял его на части, как раздирают цыпленка. Проделав это, он в мгновение ока сожрал все.

После этого он обглодал кости, высосал из них мозг и бросил их в одну из куч отбросов, возвышавшихся в зале.

Пообедав, страшный великан растянулся на скамье и скоро заснул и захрапел, как буйвол, которого режут, или осел, который ржет, когда его дразнят. И так спал он до утра. Тогда он встал и удалился, как пришел, оставив нас полумертвыми от страха.

Когда мы убедились, что он ушел, мы вышли из оцепенения, в котором оставались всю ночь, чтобы наконец обменяться мыслями, зарыдать и застонать при мысли об ожидавшей нас судьбе.

И говорили мы друг другу с горестью:

— Зачем не утонули мы в море, зачем не съели нас обезьяны, это все же было бы лучше, нежели быть изжаренными на огне. Клянусь Аллахом! Это отвратительная смерть! Но что же делать?! Чего хочет Аллах, то должно свершиться! В одном Всемогущем Аллахе помощь и спасение!

Мы вышли из здания и целый день пробродили по острову, разыскивая какое-нибудь убежище, но все наши поиски были напрасны; на острове не было пещер и никакого другого места, где можно было бы укрыться. Поэтому, когда наступил вечер, мы нашли, что безопаснее всего вернуться во дворец. Но не успели мы войти, как ужасный черный великан снова явился с шумом и грохотом, ощупал и повертел в руках одного из товарищей моих, купцов, насадил его на вертел, изжарил, проглотил, а затем растянулся на скамье, захрапел, как скотина, которую режут, и проспал до утра. Тогда он проснулся, потягиваясь и зверски рыча, а потом ушел, не обращая на нас никакого внимания, точно нас и вовсе здесь не было.

Когда он ушел и мы могли поразмыслить о своем положении, все воскликнули в один голос:

— Идем бросимся в море, лучше утонуть, нежели быть изжаренными и проглоченными. Это была бы слишком ужасная смерть.

В ту минуту, как мы уже собирались привести в исполнение наше намерение, один из нас встал и сказал:

— Выслушайте меня, товарищи! Не находите ли вы, что лучше убить черного человека, чем быть съеденными им?

Тогда я, в свою очередь, поднял палец и сказал:

— Выслушайте меня, товарищи! Если вы действительно решили убить черного человека, следует прежде всего воспользоваться бревнами, которыми усеян берег, и построить плот, на котором мы могли бы уйти с этого проклятого острова, после того как избавим мир от этого гнусного пожирателя мусульман. Мы могли бы пристать к какому-нибудь другому острову и ждать там милости судьбы, которая, быть может, пошлет нам на помощь какое-нибудь судно, чтобы возвратиться на родину.

Во всяком случае, если плот наш и погибнет, а мы утонем, все-таки мы не попадем на жаркое и не совершим дурного, самовольно утопившись. Наша смерть была бы самоубийством, и оно было бы нам зачтено в Судный день.

На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

Но когда наступила

ТРЕХСОТАЯ НОЧЬ,

она сказала:

Наша смерть была бы самоубийством, и оно было бы нам зачтено в день Страшного суда.

Тогда все купцы воскликнули:

— Клянемся Аллахом! Это превосходная мысль и разумное дело!

Не медля более, пошли мы на берег и построили плот, на который мы сложили кое-какие припасы, то есть годные для еды плоды, и стали ждать появления черного человека. Он явился сопровождаемый ударом грома; нам показалось, что это громадная бешеная собака. Нам пришлось примириться с тем, что он изжарил, ощупав и помяв в руках, еще одного из наших спутников, которого выбрал по причине его полноты и жирности. Но когда этот ужасный скот заснул и захрапел, подобно раскатам грома, мы решились воспользоваться его сном, чтобы сделать его навеки безвредным.

Взяли два длиннейших железных вертела, накалили их докрасна на огне, потом крепко ухватились за холодный конец, а так как вертела были очень тяжелы, то несколько человек несло каждый из них. Мы осторожно подошли, все разом воткнули оба вертела в глаза спавшего отвратительного черного человека и изо всех сил налегли на вертела, так что он был окончательно ослеплен.

Вероятно, он почувствовал чрезвычайно сильную боль, потому что так страшно крикнул, что мы все попадали на пол и откатились на значительное расстояние.

Он бросился ощупью ловить нас, протягивал руки в пустое пространство, рычал и бросался во все стороны. Но мы успели увернуться от него и бросились наземь направо и налево, так что ему не удалось никого схватить. Видя, что все усилия напрасны, он ощупью добрался до двери и вышел, страшно завывая.

Мы же, убедившись, что слепой великан в конце концов умрет от этой пытки, начали успокаиваться и медленным шагом направились к морю.