Тысяча и одна ночь. В 12 томах

— Сын мой, я уже много раз имел случай видеть, как ты приходишь на базар, и заметил, что ты всегда несешь под полою какую-то вещь, которую стараешься скрыть; ты входил в лавку моего соседа, еврея, и выходил затем уже без этой скрываемой тобою вещи. Я должен сказать тебе нечто, быть может, тебе неизвестное по причине твоих молодых лет. Знай же, что евреи — прирожденные враги мусульман; они находят, что имеют право присваивать себе наше имущество всеми возможными способами. А именно этот еврей самый отвратительный, самый ловкий, самый бесчестный из всех и более всего ненависти питает к нам, верующим в Единого Аллаха. Итак, о дитя мое, если ты продаешь что-нибудь, то покажи это прежде мне; я же, клянусь истинностью Всевышнего, оценю по настоящей стоимости, чтобы, уступая, ты знал, что делаешь! Покажи же мне, что у тебя под полой, и не бойся меня! И пусть проклянет Аллах обманщиков и смутит лукавого! Да удалится он навсегда!

Услышав эти слова старого золотых и серебряных дел мастера, Аладдин почувствовал к нему доверие и, не колеблясь ни минуты, вытащил из-под платья своего золотое блюдо и показал ему. И по первому взгляду шейх оценил вещь и спросил Аладдина:

— Не можешь ли теперь, дитя мое, сказать мне, сколько таких блюд ты продал еврею и по какой цене?

Аладдин же отвечал:

— Клянусь Аллахом, о дядя, я отнес ему уже двенадцать таких блюд и брал по одному динару за каждое!

При этих словах старый золотых и серебряных дел мастер пришел в сильнейшее негодование и воскликнул:

— Ах, проклятый еврей, собачий сын, потомство Иблиса! — С этими словами он положил блюдо на весы, взвесил его и сказал: — Знай, сын мой, что это блюдо сделано из чистейшего золота и стоит оно не один, а ровно двести динаров. Это значит, что еврей один надул тебя на столько золотых динаров, на сколько надувают мусульман в один день все евреи этого базара. — И он прибавил: — Увы, сын мой, что прошло, то прошло, и так как у нас нет свидетелей, то мы и не можем посадить на кол этого проклятого еврея. Во всяком случае, ты знаешь теперь, в чем дело. И если хочешь, я сейчас же отсчитаю тебе двести динаров за твое блюдо. Но еще лучше будет для меня, если ты дашь оценить его другим купцам, и если они дадут больше, то я уплачу излишек и еще приплачу что-нибудь!

Но Аладдин, не имевший никакого повода сомневаться в добросовестности всем известного своей честностью старого шейха, с удовольствием продал ему блюдо за такую хорошую цену. И получил он двести динаров. После этого он и остальные одиннадцать блюд отнес тому же честному мусульманину.

Разбогатев таким образом, Аладдин и мать его не злоупотребляли благодеяниями Раздавателя щедрот. И продолжали они вести скромную жизнь, раздавая бедным и нуждающимся излишки достатка своего. И за все это время Аладдин не забывал пользоваться каждым случаем, чтобы продолжать свое образование и изощрять свой ум в общении с именитыми купцами и благовоспитанными людьми, посещавшими базар. И таким образом в короткое время он и сам сделался благовоспитанным человеком и завязал постоянные отношения с ювелирами, золотых и серебряных дел мастерами, у которых сделался обычным гостем. И, присмотревшись к драгоценным камням и украшениям, он узнал, что плоды, принесенные им из подземного сада, которые он принимал за разноцветные стеклянные шарики, на самом деле неоцененные сокровища, которыми не обладают даже богатейшие цари и султаны. А так как он сделался умным и очень рассудительным, то имел осторожность не говорить об этом никому, даже своей матери. Вместо того чтобы оставлять валяться эти плоды-самоцветы за подушками дивана и по всем углам, он тщательно собрал их все и спрятал в нарочно для этого купленный сундук. И скоро пришлось ему испытать последствия своего благоразумия самым блестящим и великолепным образом.

И действительно, однажды, в то время как он беседовал у одной лавки с некоторыми из друзей-купцов…

На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

СЕМЬСОТ СОРОК ПЯТАЯ НОЧЬ,

она сказала:

И действительно, однажды, в то время как он беседовал у одной лавки с некоторыми из друзей-купцов, на базаре появились два глашатая султана с длинными палками, и кричали они оба вместе громким голосом:

— О вы все, купцы и жители! Знайте! Приказом нашего милосердного царя времен, господина веков и минут, повелевается вам сейчас же запереть лавки и запереться самим в домах ваших, заперев все двери снаружи и изнутри! Потому что единственная жемчужина, дивная, благодетельная молодая госпожа наша Бадрульбудур[38], полная луна из полных лун, дочь славного султана нашего, пройдет здесь, отправляясь в хаммам! Да будет приятно ей купание! А те, кто осмелится ослушаться приказа и будут смотреть в дверь или в окно, будут наказаны смертью мечом, или повешены, или посажены на кол! Да ведают это те, кто желает сохранить кровь в жилах своих!