Тысяча и одна ночь. В 12 томах

— Так возьми бумагу и калям и напиши то, что я скажу тебе! — И он продиктовал как будто от лица самого мальчика следующее письмо визирю: — «О возлюбленный прежний господин мой, ты знаешь, конечно, судя по тому, что сам испытывал по отношению ко мне, какую нежность чувствую я к тебе и какие дивные воспоминания остались в душе моей. И потому-то я обращаюсь к тебе с жалобой на нынешнюю судьбу мою во дворце, где ничто не может заставить меня забыть твою доброту, тем более что величественность султана и почтение, которое я чувствую к нему, мешают мне насладиться его милостями. И я очень прошу тебя найти средство взять меня обратно от султана каким бы то ни было способом. Кроме того, султан до сих пор не был наедине со мной, и ты увидишь меня таким, каким оставил».

Когда письмо это было написано, султан поручил маленькому невольнику отнести его к визирю, которому он и передал его, говоря:

— Это бывший раб твой, христианский мальчик, просил меня передать тебе это письмо от его имени.

И визирь взял письмо, с минуту смотрел на него и затем, даже не распечатав его, написал на обратной стороне следующее:

Давно ли муж, летами умудренный,Как маленький ребенок, безрассудноЛьву в пасть влагает голову свою?Я не из тех, чей разум безответноЛюбви покорен; также не из тех,

Над кем тайком завистники смеютсяИ хитростью своею оплетают.Коль я душой пожертвовал своей,То, значит, знал, что, выйдя раз из тела,Она в него уж не вернется вновь!

По получении этого письма султан Саладин возликовал и не преминул прочесть его вслух перед вытянувшимися носами завистников. Затем он велел позвать визиря и, еще раз высказав ему дружеское свое расположение, спросил его:

— Не можешь ли ты сказать нам, о отец мудрости, что делаешь ты, чтоб так владеть собой?

И визирь ответил:

— Я никогда не позволяю страстям моим переступить порог воли моей. Но Аллах мудрее нас!

Затем Шахерезада сказала:

— Но теперь, о царь благословенный, рассказав тебе, как воля мудрого помогает ему побеждать страсти, я хочу рассказать тебе историю страстной любви.

И она сказала:

МОГИЛА ВЛЮБЛЕННЫХ

Абдаллах, сын Имрана аль-Кайси[29], передает нам в писаниях своих эту историю.

Он повествует:

— Однажды отправился я в паломничество к священному дому Аллаха[30].

И, исполнив все, что надлежало исполнить богомольцу, я вернулся в Медину, чтобы еще раз посетить могилу пророка (мир и благословение Аллаха да почиют над ним!). Но вот однажды ночью, в то время как я сидел в саду, недалеко от священной могилы, я услышал голос, который тихо пел среди безмолвия. И, пораженный, я напряг все свое внимание и, прислушавшись, услыхал следующие стихи:

О соловей души моей, как страстноТы воспеваешь милую подругу!

О горлица, когда ты отзовешьсяНа томные стенания мои?Как бесконечна, ночь, ты для того,Кого томят терзания разлукиИ лихорадка нетерпенья гложет!О светлый образ! На моем путиУжели ты блеснул звездою яркойЛишь для того, чтоб скрыться навсегда,Меня покинув в мраке безнадежном?

Затем наступило молчание. И я оглядывался во все стороны, чтобы узнать, кто пропел это страстное воззвание, как вдруг передо мной появился сам обладатель голоса. И при свете звездного неба я увидел, что это был юноша, писаный красавец, лицо которого было залито слезами.

И я повернулся к нему и не мог удержаться, чтобы не воскликнуть:

— Йа Аллах, что за превосходный юноша!

И я протянул к нему руки свои, а он посмотрел на меня и спросил:

— Кто ты и чего ты хочешь от меня?

И я ответил, преклоняясь пред красотою его:

— Чего мог бы я желать от тебя, как не благословлять Аллаха, любуясь тобой? Что же до меня и до имени моего, то я раб твой Абдаллах ибн Имран аль-Кайси. О господин мой, как жаждет душа моя узнать тебя! Пение твое взволновало меня до чрезвычайности, вид же твой окончательно привел в восторг. И вот я стою пред тобою, готовый пожертвовать для тебя жизнью моей, если только она нужна тебе.

Тогда юноша посмотрел на меня — ах, какими очами! — и сказал мне:

— Сядь же подле меня!

И я с трепещущей душой сел подле него, и он сказал мне:

— Послушай же, если сердце твое занято мною, и о том, что случилось со мной.

И он продолжал так: