Тысяча и одна ночь. В 12 томах

— Хвала Аллаху, наполнившему сердце твое добрыми намерениями, о господин мой Абу Бакр. Но я умоляю тебя не забыть прийти после молитвы почтить дом наш своим присутствием и усладить дух наш обществом своим, ибо мы знаем, что благословение Аллаха проникает в жилище наше по следам святости твоей!

И, сказав это, он поцеловал руку дервиша и возвратился домой.

Что же касается Абу Бакра, то он не преминул пойти в мечеть в час молитвы и там, поднявшись среди собравшихся верующих, воскликнул:

— О правоверные, братья мои, вы знаете, что нет никого, кто бы не имел врагов, и знаете также, что зависть преследует больше всего тех, на кого снизошли благословение и милость Аллаха! И я спешу, чтобы облегчить совесть свою, сегодня же сказать вам, что те два чужестранца, о которых я необдуманно отзывался вчера, оказались людьми, полными благородства, такта и других бесценных достоинств. Сверх того, сведения, которые я собрал о них, дали мне возможность установить, что один из них — эмир высокого звания и с большими заслугами, и присутствие его может быть благодетельным для нашего околотка. Итак, вам следует выказывать ему почтение везде, где бы вы его ни встретили, и оказывать ему почести, подобающие его сану и доблести. Уассалам!

И дервиш Абу Бакр изгладил таким образом в уме своих слушателей впечатление от речи, произнесенной им накануне. И затем он оставил их, чтобы пойти домой переодеться и надеть совершенно новый кафтан, полы которого волочились по земле, а длиннущие рукава ниспадали до колен. И тогда он пошел навестить султана Зеина и вошел в залу, предназначенную для посетителей.

На этом месте своего рассказа Шахерезада заметала, что брезжит утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

СЕМЬСОТ ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ НОЧЬ,

она сказала:

И тогда он пошел навестить султана Зеина и вошел в залу, предназначенную для посетителей. И он склонился до земли перед султаном, который ответил ему на его приветствие и, радушно встретив его, пригласил сесть рядом с собою на диван. Затем он велел подать ему кушаний и напитков и разделил трапезу с ним и Мубараком. И они принялись беседовать, как хорошие друзья. И дервиш, совершенно очарованный обхождением султана, спросил его:

— О повелитель мой Зеин, долго ли думаешь ты освещать город наш своим присутствием?

А Зеин, который, несмотря на юный возраст свой, был весьма опытен и умел извлекать выгоду из случайностей, которые посылала ему судьба, ответил:

— Да, о господин мой Абу Бакр. Я намерен оставаться в Багдаде до тех пор, пока цель моя не будет достигнута!

И Абу Бакр сказал:

— О господин мой эмир, какую же благородную цель ты преследуешь? Раб твой был бы весьма счастлив, если бы мог помочь тебе в чем-нибудь и от всего дружеского сердца отдался бы служению на пользу твою!

И султан Зеин ответил:

— Знай в таком случае, о почтенный Абу Бакр, что мечта моя — жениться. Но я желал бы найти и взять в жены себе молодую девушку пятнадцати лет, которая была бы в одно и то же время и необычайно прекрасна и девственна. И нужно, чтобы красота ее была совершенна, чтобы она не имела себе равных среди юных дев нашего времени и чтобы девственность ее была безупречна, — вот цель, которую я преследую, и причина, побудившая меня приехать в Багдад после того, как побывал я в Египте и в Сирии.

И дервиш ответил:

— Конечно, о господин мой, это вещь очень редкая, и очень трудно ее найти. И если бы Аллах не поставил меня на пути твоем, пребывание твое в Багдаде никогда бы не закончилось и все свахи понапрасну теряли бы время в поисках. Я же знаю, где ты сможешь найти эту редчайшую жемчужину, и я скажу тебе это, если только ты позволишь мне.

При этих словах Зеин и Мубарак не могли удержаться от улыбки.

И Зеин сказал ему:

— О святой дервиш, вполне ли ты уверен в девственности той, о которой говоришь? И если так, каким образом ты убедился в этом? Если ты сам осматривал эту девушку, то как же может она быть девственной? Ибо девственность не только в том, чтобы никто не касался тела ее, но и в том, чтобы никто его не видел!

И Абу Бакр ответил:

— Конечно, сам я не видел ее! Но я готов отрезать себе правую руку, если она не такова, как я говорю тебе! Да и притом сам ты, о господин мой, как можешь убедиться в этом до свадебной ночи?

И Зеин ответил:

— Очень просто: мне нужно видеть ее, совершенно одетую и закутанную в покрывало, лишь одно мгновение!

И дервиш из уважения к хозяину своему удержался от смеха и ответил только:

— Господин наш эмир, вероятно, хорошо умеет понимать выражение лиц, если может угадать таким образом, видя только одни глаза из-под покрывала, чиста ли стоящая перед ним девушка, которую он никогда раньше не знал!

И Зеин сказал:

— Да, это так. И ты должен только дать мне взглянуть на эту девушку, если думаешь, что дело это действительно может состояться. И будь уверен, что я сумею оценить твои услуги и с лихвою вознаградить тебя за них.

И дервиш ответил:

— Слушаю и повинуюсь!

И он тотчас же отправился разыскивать девушку, о которой шла речь.