Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Но Три Острова эти находились очень далеко от Багдада, и путешествие длилось целые месяцы, в течение которых Зеин чувствовал себя с каждым днем все более и более очарованным прелестью обворожительной невинной девушки, ставшей законной супругой его. И он полюбил ее в сердце своем за кротость, и прелесть, и приветливость, и достоинства, которые были в ней. И в первый раз испытал он силу настоящей любви, о которой до сих пор и не подозревал, и потому с большой горестью в сердце думал он о той минуте, когда нужно будет отдать ее старику с Трех Островов. И не раз соблазняла его мысль повернуть назад, возвратиться в Басру и увезти эту девушку к себе. Но он чувствовал себя связанным клятвой, данной старику с Трех Островов, и не мог не сдержать ее.

Между тем они вступили в запретную землю и тем же путем и теми же способами, что и прежде, достигли Трех Островов, где жил старик. И после приветствий и обмена любезностями Зеин представил ему девушку, закутанную в покрывало. И он вручил ему и зеркало. И старик с Трех Островов внимательно посмотрел на нее, не пользуясь зеркалом; и, казалось, глаза его были как два зеркала. И спустя несколько мгновений он подошел к Зеину и, бросившись ему на шею, горячо расцеловал его и сказал:

— Султан Зеин, я поистине весьма доволен твоим старанием угодить мне и плодом трудов твоих, ибо девушка, которую ты привез мне, именно такая, как я желал. Она очаровательно прекрасна и превосходит прелестью и совершенствами всех юных дев земли. Сверх того, она девственна, и девственность ее запечатлена печатью господина нашего Сулеймана ибн Дауда (да пребудет над ним мир и молитва!). Что же касается тебя, то тебе остается только возвратиться в государство твое; и когда ты войдешь во вторую залу, — из фаянса, где находятся шесть алмазных дев, — то ты найдешь там седьмую, которую я обещал тебе и которая одна стоит больше, чем тысяча других, вместе взятых. — И он прибавил: — Объясни теперь девушке, что ты оставляешь ее у меня и что она не имеет больше ничего общего с тобою.

При этих словах прелестная Латифа, которая, в свою очередь, также сильно привязалась к прекрасному султану Зеину, испустила глубокий вздох и заплакала. И, весьма опечаленный, он объяснил ей все, что было условлено между ним и стариком с Трех Островов, и сказал ей:

— Ты разведена!

И, рыдая, вышел он от старика с Трех Островов, в то время как Латифа от горя упала в обморок. И, поцеловав руку старика, он пустился вместе с Мубараком в обратный путь, в Басру. И в продолжение всего путешествия он не переставал думать об этой столь очаровательной и кроткой Латифе; и он горько упрекал себя в том, что обманул ее, дав ей поверить, что она стала супругой его; и он считал себя виновным в несчастье их обоих и не мог утешиться.

В этом-то горестном настроении прибыл он наконец в Басру, где все великие и малые, обрадованные его возвращением, встретили его ликованиями. Но султан Зеин, ставший очень печальным, не принимал никакого участия во всех этих празднествах и, несмотря на все настояния верного Мубарака, отказывался спуститься в подземелье, где должна была находиться алмазная дева, которую он так долго ждал и о которой так много мечтал. Наконец, уступая советам Мубарака, которого он назначил визирем тотчас по прибытии в Басру, он согласился сойти в подземелье. И он прошел через залу из хрусталя и фарфора, блиставшую золотыми монетами и золотым песком, и проник в залу из зеленого фаянса с золотыми жилками. И он увидел прежние шесть фигур на прежних местах и нехотя взглянул на седьмую золотую подставку.

И вот что он увидел.

На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

СЕМЬСОТ ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ НОЧЬ,

она сказала:

Фигуры стояли на прежних местах, и нехотя взглянул султан Зеин на седьмую золотую подставку.

И вот что он увидел. На подставке во весь рост стояла, улыбаясь, нагая девушка, блиставшая ярче алмаза, в которой султан Зеин с величайшим волнением узнал ту, которую отвез на Три Острова. И, оцепенев, он мог только открыть рот, будучи не в состоянии произнести ни слова.

И Латифа сказала ему:

— Да, это я, Латифа, которую ты никак не ожидал здесь увидеть! Увы! Ты шел с надеждой найти здесь нечто более драгоценное, чем я!

И Зеин обрел наконец дар речи и воскликнул:

— Нет, клянусь Аллахом, о госпожа моя, я сошел сюда лишь против желания сердца моего, занятого лишь тобою! Да будет благословен Аллах, дозволивший нам соединиться!

И в то время как он произносил эти последние слова, раздался удар грома, от которого содрогнулось все подземелье, и в то же мгновение появился старик с Трех Островов. И он улыбался доброй улыбкой. И, приблизившись к Зеину, он взял руку его и вложил ее в руку девушки, говоря: