Тысяча и одна ночь. В 12 томах

— Ступай к матери, отдай ей эти два динара и скажи: «Дядя мой имеет намерение прийти сегодня вечером поужинать вместе с вами, вот почему он посылает тебе эти деньги, чтобы ты могла приготовить нам превосходные блюда». — А затем прибавил, наклоняясь к его лицу: — Теперь, йа Аладдин, покажи мне еще раз дорогу к твоему дому!

Аладдин же ответил:

— Клянусь головой и глазами, о дядя!

И он пошел вперед и показал дорогу. А человек из Магриба расстался с ним и пошел своей дорогой.

На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

СЕМЬСОТ ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ НОЧЬ,

она сказала:

А человек из Магриба расстался с ним и пошел своей дорогой.

Аладдин же возвратился домой, рассказал матери о встрече и отдал ей два динара, говоря:

— Дядя придет сегодня вечером к нам ужинать. Тогда, увидев деньги, мать Аладдина сказала себе: «Может быть, у покойного мужа моего были и другие братья?»

И встала она и отправилась на базар, где и купила все необходимые для хорошего ужина припасы, а возвратясь домой, тотчас же принялась за стряпню. Но так как у бедной женщины не было никакой кухонной утвари, то она заняла все, что нужно было по части кастрюль, тарелок и другой посуды. И стряпала она целый день, к вечеру же сказала она Аладдину:

— Сын мой, ужин готов, но, может быть, дядя твой не знает хорошо дорогу к нашему дому. Поэтому ты хорошо сделаешь, если выйдешь ему навстречу или подождешь его на улице.

Аладдин ответил:

— Слушаю и повинуюсь!

Он уже собирался выйти, как вдруг у дверей постучали. И побежал он отворять. А это был человек из Магриба. За ним стоял носильщик, на голове у которого был целый груз плодов, печений и напитков. Аладдин ввел их обоих в дом. Носильщик поставил свою ношу и, получив плату, ушел. Аладдин же ввел человека из Магриба в ту комнату, где находилась его мать. И человек из Магриба сильно взволнованным голосом сказал, поклонившись ей:

— Мир тебе, о супруга моего брата!

Мать Аладдина ответила тем же. Тогда человек из Магриба заплакал тихими слезами. Потом спросил:

— Где место, на котором имел обыкновение сидеть покойный?

И мать Аладдина показала ему место; и тотчас же человек из Магриба бросился наземь и стал целовать это место, вздыхать и со слезами на глазах говорить:

— О, я несчастный! О, несчастная судьба моя — потерять тебя, о брат мой, зеница ока моего!

И продолжал он плакать и жаловаться, и лицо его изменилось, и так он был потрясен, до глубины своих внутренностей, что едва не лишился чувств, а мать Аладдина перестала сомневаться, что это родной брат ее покойного мужа. И подошла она к нему, подняла его с земли и сказала ему:

— О брат супруга моего, ты убьешь себя без пользы своими слезами! Увы, что написано, то должно случиться!

И продолжала она утешать его ласковыми словами до тех пор, пока он не согласился выпить немного воды, чтобы успокоиться и сесть за ужин.

Когда же постлали скатерть, человек из Магриба начал беседовать с матерью Аладдина. И рассказал он ей то, что имел рассказать, говоря:

— О жена брата моего, не удивляйся тому, что еще не имела случая меня видеть и не знавала меня при жизни брата моего, ныне умершего. Вот уже тридцать лет прошло с той поры, как я покинул этот край и уехал в чужие края, отказавшись от родины. И с тех пор я не переставал путешествовать по странам Индии и Синда, по стране арабов и землям других народов. И был я также в Египте и жил в великолепном городе Маср[37], который есть чудо света. И, прожив там долгое время, я уехал в Центральный Магриб, где и прожил двадцать лет. Однажды, о жена брата моего, когда я сидел в доме моем, задумался я о родном крае и о брате моем. И загорелся я желанием увидеть кровь мою; и стал я плакать о том, что живу на чужбине, и стенать. И в конце концов горечь разлуки с дорогим для меня существом так овладела мною, и сожаление стало так непреодолимо, что я решился предпринять путешествие и направиться в страну, где увидел свет. И думал я в душе своей: «О человек! Сколько лет протекло с той поры, как ты покинул родной город, родной край и жилище единственного брата, которого имеешь в мире! Вставай же и уезжай отсюда, чтобы свидеться с ним перед смертью! Кто знает, какие беды готовит судьба, какие могут произойти случайности и перевороты? И не было ли бы величайшим несчастьем умереть, не порадовав глаз своих лицезрением брата твоего, в особенности теперь, когда Аллах (слава Ему!) даровал тебе богатство, а брат твой, быть может, продолжает жить в тесноте и бедности?! Не забывай же, что, уехав отсюда, ты сделаешь два добрых дела: увидишь брата и поможешь ему».