Тысяча и одна ночь. В 12 томах

— О женщина, а что может быть хуже, чем рабство мужчины, которого заставляют приносить в жертву своего малыша? Оставь же дитя отцу своему и освободи меня первым, ибо я раб твой!

А в другой день в другой мечети Гоха благоговейно слушал имама, который сказал:

— О правоверные, знайте, и в особенности те, кто избегает женщин для того, чтобы заглядываться на мальчишеские зады, что каждый раз, когда правоверный совершает свои дела с супругой своей, Аллах создает беседку в раю для их ближних.

И Гоха, вернувшись домой, рассказал об этом жене своей, не придав, впрочем, этому большого значения. Однако жена его, которая никогда не выпускала из одного своего уха то, что вошло в нее через другое, подождала, пока их дети легли в постель, и сказала Гохе:

— Пойдем, пойдем построим беседку для наших детей!

И Гоха ответил:

— Не возражаю!

И он поработал своим инструментом каменщика, засунув его в ступку с раствором, а потом лег спать. Однако час спустя неуемная ступка разбудила Гоху и сказала ему:

— Я совсем позабыла, что у нас есть дочь, которая рано или поздно выйдет замуж и будет вынуждена жить отдельно от нас. Давай соорудим беседку и для нее.

И Гоха сказал:

— Йа Аллах! Ну пусть мой малыш поработает ради девочки!

И он поместил своего малыша в колыбель, которая звала его.

А потом Гоха лег на свой матрас, заснул и захрапел. Но посреди ночи жена потянула его за ногу и потребовала, чтобы они сделали беседку для ее матери.

Однако на сей раз Гоха воскликнул:

— Да проклянет Аллах вечно клянчащих! Разве ты не знаешь, о женщина с вечно пустой ступкой, что щедрость Аллаха обойдет нас, если мы будем заставлять Его сооружать для нас столько беседок?!

И он повернулся на другой бок и снова захрапел.

Однажды на неделе одна набожная женщина, соседка Гохи, усердно молилась, и в это время по случайности она громко пукнула. И поскольку ей это не было присуще, она не была уверена, действительно ли этот звук возник прямо из нее, или это было шарканье ног ее по плитам, или же это был вздох во время горячей молитвы. И, охваченная сомнениями, она пошла посоветоваться с Гохой, который, как она знала, хорошо разбирался в тонких вопросах. И она объяснила ему, в чем дело, и спросила его мнения.

И Гоха в ответ немедленно громко пукнул и спросил:

— Это был такой звук, тетушка?

И женщина ответила:

— Нет, тот был явно громче!

И Гоха немедленно пукнул во второй раз, громче прежнего, и спросил:

— Это был такой звук?

И она ответила:

— Даже сильнее!

Тогда Гоха воскликнул:

— Клянусь Аллахом! Тогда это были не ветры, а настоящая буря! Отойди-ка от меня в безопасное место, о мать ветров, иначе я от таких усилий наложу в штаны!

Однажды страшный завоеватель татар Тимур Хромой[51] прошел недалеко от города, где жил Гоха. И жители его собрались и после бесконечной болтовни о том, как предотвратить разорение города этим ханом, стали умолять Гоху спасти их от жестокой напасти. И тогда Гоха приказал принести весь муслин, который имелся на базарах, и сделал себе из него тюрбан размером с большое колесо арбы. Затем он сел на своего осла и выехал за город навстречу Тимуру. И когда Гоха приблизился к нему, Тимур заметил этот необычный тюрбан и спросил Гоху:

— Что это за тюрбан?

И Гоха ответил:

— О властитель мира, это мой ночной колпак, извини меня, если я появился между рук твоих в этом ночном колпаке, но совсем скоро ко мне на специально одолженной телеге прибудет мой дневной тюрбан.

И тогда Тимур Хромой, изумленный такими огромными головными уборами жителей, не стал брать этот город. И, симпатизируя Гохе, он приобнял его и спросил:

— Кто ты?

И Гоха ответил:

— Я, как ты видишь, божество земли.

А Тимур, принадлежавший к татарской расе, был в этот момент окружен несколькими юношами, одними из лучших ее представителей, и они имели, как и положено их расе, очень маленькие и раскосые глаза. И Тимур сказал Гохе, показывая ему на этих юношей:

^{Сделал себе тюрбан размером с большое колесо арбы. Затем он сел на своего осла и выехал за город навстречу Тимуру.}

— О божество земли, нравятся ли тебе эти симпатичные юноши? И есть ли равная им красота?

И Гоха сказал:

— Не хочу тебя обидеть, о правитель мира, но у этих юношей слишком маленькие глаза, и поэтому их лица лишены изящества.

И Тимур сказал ему:

— Неважно! Но поскольку ты божество земли, будь добр, увеличь их глаза!

И Гоха ответил:

— О господин мой, что касается глаз на лице, то только Аллах может увеличить их, я же, будучи божеством земли, могу только увеличить чеснок, который они таскают у себя за поясом.

И ответ этот развеселил Тимура, и он понял, с кем имеет дело, и с тех пор держал Гоху при себе, сделав его шутом своим.