Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Моей подруге предложил вина я,Столь свежего, как цвет ее ланит;Ее ланит, пылающих столь жарко,Что только с блеском яркого огняСравнить могу я блеск их лучезарный!Она вино с улыбкой принялаИ мне сказала: «Как могу я выпить Свои ланиты?»Я же отвечал ей: «О, пей же, пламя сердца моего!Напиток этот — слез моих потоки,Его же пурпур — это кровь моя,Что за тебя всегда готов пролить я,А в их смешенье — вся моя душа».

Тогда молодая девушка взяла кубок из рук носильщика, поднесла его к своим губам и, осушив его, передала своей сестре. Потом все начали танцевать, петь и перебрасываться цветами. И носильщик обнимал молодых девушек и целовал их, и они играли и шутили с ним и бросали в него цветами. И они продолжали веселиться и пить, пока их рассудок не помутился. И когда опьянение совсем овладело ими, отпиравшая двери молодая девушка сбросила с себя свои одежды, голая бросилась в бассейн и стала играть с водой; потом она набрала воды в рот и обрызгала ей носильщика. После этого она омыла свои члены и что находилось у нее между бедрами.

Потом она выскочила из воды, кинулась на грудь к носильщику и спросила его:

— О мой господин, знаешь ли ты, как это у меня называется?

И носильщик ответил:

— Ха! Обычно это называется домом милосердия!

Однако она воскликнула:

— Ах! Как тебе не стыдно! — и, схватив его за шею, надавала ему хороших шлепков.

Тогда носильщик воскликнул:

— Нет, нет! Это корытце!

Но она возразила:

— Нет! Это называется совсем по-другому!

И носильщик сказал:

— Тогда передок!

А молодая девушка ответила:

— Совсем не так!

А он предложил:

— Это твоя мохнатка!

При этом красавица так сильно ударила его по шее, что оцарапала ему кожу.

Тогда носильщик взмолился:

— Так скажи мне, как это у тебя называется?

И она ему ответила:

— Базиликовые мостки!

Услыхав это, носильщик воскликнул:

— Слава Аллаху и вам, о мои базиликовые мостки, за спасение!

Затем все четверо снова стали пить и есть.

И вот вторая сестра тоже сняла свои одежды и прыгнула в бассейн и проделала все то, что делала ее сестра, и наконец вышла из воды, бросилась на колени к носильщику и, указывая на то, что находилось у нее между бедер, спросила:

— О свет моих очей, скажи, как это называется?

И он ответил:

— Твоя щелка!

А она сказала:

— О, какое гадкое слово, мой дружок!

При этом она дала ему такую затрещину, что по комнате пробежало эхо.

Тогда он воскликнул:

— Нет, нет! Это базиликовые мостки!

А она сказала:

— А вот и нет! — и опять начала потчевать его увесистыми тумаками.

Тогда он взмолился:

— Так как же это у тебя называется?!

И она ответила:

— Лущеный кунжут!

После нее и третья сестра поднялась и сняла свои одежды и прыгнула в бассейн и проделала то же, что делали ее сестры. И когда она вышла из бассейна, она бросилась на колени к носильщику и сказала ему:

— Угадай, как это у меня называется! — показав ему при этом свои самые нежные места.

А он тогда начал говорить, что это называется и так и этак.

А третья сестра воскликнула:

— Нет! Это караван-сарай Абу Мансура!

И вот, следуя примеру молодых девушек, поднялся и носильщик. Сняв с себя одежды, он сошел в бассейн, а меч его при этом был вровень с поверхностью воды. И носильщик омыл свое тело, как это делали сестры, и вышел из воды и уселся на коленях у девушки, отворявшей двери, а ноги свои положил на колени той, которая делала покупки. Затем, указав на свое мужское достоинство, он спросил хозяек дома:

— О мои госпожи! Как это называется?

При этих словах три сестры разразились таким смехом, что попадали на спины.

И они стали восклицать:

— Это твой зебб![38] Твой зебб!

А он ответил:

— А вот и нет! — и слегка куснул каждую из них.

Тогда они удивились и сказали:

— Этой твой инструмент?

А он ответил:

— Вовсе нет, — и ущипнул легонько каждую за грудь.

— Но это определенно он, и он такой твердый. Это твой зебб, и он двигается! — смеялись сестры.

А носильщик при каждом ответе качал отрицательно головой, раздавая хохотавшим сестрам нежные щипки, поцелуи и объятия.

Наконец они спросили его:

— Назови же тогда нам его имя!

При этих словах носильщик ненадолго задумался, опустил взор к своим бедрам и сказал:

— О мои госпожи, вот что на это мне ответил мой зебб, мой дружок:

Вот вам имя мое — сокрушающий мул,Никогда не стоящий понуро.Я люблю ароматный лущеный кунжутНа мостках во дворе аль-Мансура!

И все три сестры так рассмеялись, что опрокинулись на спину.

Затем они опять стали пить по очереди из одного кубка и пили до наступления ночи.

Тогда они сказали носильщику:

— Теперь отврати твое лицо и иди, чтобы мы видели ширину твоей спины!