Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Однако носильщик воскликнул:

— Клянусь Аллахом! Легче моей душе расстаться с телом, чем мне уйти из вашего дома, о госпожи мои! Соединим эту ночь со следующим днем, а завтра пусть каждый из нас пойдет по предназначенному ему Аллахом пути.

Тогда девушка, ходившая за покупками, вмешалась и сказала:

— О сестры, пригласим его провести эту ночь у нас! Он развлечет и позабавит нас, потому что он веселый малый, не знающий стыда.

Тогда сестры сказали носильщику:

— Хорошо, ты можешь провести у нас эту ночь с тем условием, что ты во всем подчинишься нам и не будешь спрашивать никаких объяснений тому, что ты увидишь, что бы здесь ни происходило!

Носильщик сказал:

— О, разумеется, госпожи мои!

И сестры сказали ему:

— В таком случае встань и посмотри, что написано над этой дверью!

И он встал и увидел на двери следующую надпись, сделанную золотыми буквами: «Не говори о том, что не касается тебя, если не хочешь услышать того, что будет тебе неприятно».

В эту минуту Шахерезада заметила наступление утра и скромно замолчала.

Но когда наступила

ДЕСЯТАЯ НОЧЬ,

Доньязада сказала ей:

— О сестра, доскажи нам твой рассказ о носильщике и трех сестрах!

И Шахерезада ответила:

— Охотно исполняю этот приятный долг, сестрица!

И она продолжила:

Мне довелось слышать, о счастливый царь, что, когда носильщик дал это обещание сестрам, молодая девушка, ходившая за покупками, встала и поставила на стол кушанья, и все они принялись есть и пить.

Потом сестры зажгли свечи и стали жечь душистое дерево и другие благовонные вещества; после чего все четверо опять стали пить и есть купленные на базаре лакомства, и больше всех пил и ел носильщик, что не мешало ему произносить звучные стихи для развлечения сестер. И вдруг в самом разгаре пира они услышали стук в двери. Молодая девушка, открывавшая двери, пошла узнать, кто стучит, и, возвратившись, сказала:

— Воистину, сегодня ночью не будет пустых мест за нашим столом, потому что я нашла у дверей трех ахжанов[39] с бритыми бородами, и все трое кривы на левый глаз. Не правда ли, какое удивительное совпадение! Я сразу догадалась, что это чужестранцы, прибывшие из греческих земель. И у всех троих такие забавные лица и одежды, что невозможно смотреть на них без смеха. О сестры, если мы впустим их переночевать, то вволю посмеемся над ними!

И она так долго уговаривала сестер, что те наконец сказали:

— В таком случае впусти их, но поставь им такое условие: «Не говорите о том, что не касается вас, если не хотите услышать того, что будет вам неприятно».

Молодая девушка радостно побежала к дверям и вскоре возвратилась, ведя за собою трех кривых. Действительно, у них были бритые бороды и длинные, закрученные кверху усы; по всему было видно, что они принадлежат к саалукам — нищим странствующим монахам. Войдя в залу, все трое приветствовали присутствующих, а затем один за другим отошли в сторону.

Тогда молодые девушки встали и пригласили их сесть. Усевшись, все трое взглянули на носильщика, который был совершенно пьян. Присмотревшись к нему, они решили, что он также принадлежит к их братству, и сказали:

— О, это такой же саалук, как и мы! Он составит нам приятное общество.

Однако носильщик, услышавший их замечание, встал и, окинув грозным взглядом трех саалуков, сказал им:

— Полно болтать о том, что вас не касается! Прочтите-ка лучше надпись над дверьми!

При этих словах молодые девушки громко рассмеялись и сказали:

— Вот теперь мы позабавимся над носильщиком и саалуками!

Потом они стали угощать новых гостей, которые принялись есть, а девушка, отворявшая двери, принесла вина и по очереди подавала кубок, усердно наполняя его каждый раз до краев.

Наконец, когда саалуки в достаточной мере утолили свою жажду, носильщик сказал:

— Послушайте, братья наши! Не знаете ли вы какой-нибудь чудесной истории или необычайного приключения, которым вы могли бы повеселить нас?

Саалуки, возбужденные выпитым вином, потребовали музыкальных инструментов, и девушка, отворявшая двери, принесла мосульский барабан, украшенный бубенчиками, иракскую лютню и персидскую арфу. И саалуки поднялись со своих мест; один из них взял лютню, другой — барабан, третий — арфу, и все трое дружно заиграли. И молодые девушки вторили им своими свежими, чистыми голосами. А носильщик, вне себя от восторга, восхищался силой и красотой звуков и все время повторял:

— О Аллах! О Аллах!

И вдруг в самом разгаре концерта послышался стук. Девушка, отворявшая двери, пошла узнать, кто мог стучаться в такой поздний час.

А дело было вот в чем.

В ту ночь переодетый купцом халиф[40] Гарун аль-Рашид в сопровождении своего визиря Джафара аль-Бармаки[41] и своего палача Масрура обходил улицы своего города, чтобы видеть собственными глазами все, что происходит в нем. И вот, проходя мимо дома трех сестер, халиф услышал звуки инструментов, пение и смех и сказал своему визирю:

— Войдем в этот дом и посмотрим, что там делается.

Но Джафар ответил:

— Там, вероятно, пьянствуют какие-нибудь гуляки, и лучше не заходить туда, потому что они в состоянии опьянения могут сделать нам какую-нибудь неприятность.