Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Коль на любовь нам жаловаться станут,Что можем мы на это отвечать?Когда бы нас самих любовь сразила,Что предпринять могли бы мы тогда?Коли ответ поручим мы другому,Другой, увы, не сможет передатьВсе сетованья любящего сердца,А если мы в молчании снесемВозлюбленного горестное бегство,Тогда нас быстро может свесть печальБезвременно в холодную могилу!О, горе нам! Лишь жалобы, и скорбь,И жгучие нам слезы остаются!А ты, о мой изменник незабвенный,

Ты, что бежал от взоров глаз моих,Ты, что порвал все узы, что связалиТебя со мной, скажи, ужель в тебеНе сохранился след любви минувшей,Ничтожный след, что вопреки годамНельзя изгнать из трепетного сердца?Или забыл в разлуке долгой ты,Из-за чего я вяну и страдаюИ что причиной бледности моей?..Коль мой удел — томиться здесь в изгнанье,Я попрошу отчета у ТворцаКогда-нибудь за все мои страданья!

Печальные звуки этой песни так расстроили хозяйку дома, что она зарыдала, разорвала свои одежды, как и ее сестра, и упала без чувств.

И девушка, ходившая за покупками, встала и брызнула ей водой в лицо, чтобы привести ее в сознание, и принесла ей другое платье.

И хозяйка дома, оправившись немного, села на ложе и сказала девушке, ходившей за покупками:

— О сестра, прошу тебя, спой еще раз, чтобы мы могли заплатить свой долг!

Тогда девушка, ходившая за покупками, снова настроила лютню и запела:

Когда ж конец покинутости этой,Когда разлуке тягостной конец?Не знаешь ты, что уж в глазах усталыхНет больше слез оплакивать тебя?..Меня ты бросил! Долго ли еще тыБылую дружбу станешь забывать?О, если ты хотел во мне лишь ревностьРазжечь сильней, успел ты в том вполне!Когда бы рок жестокий лишь мужчинам,Лишь их любви коварно помогал,Увы, тогда бы женщинам несчастнымНи одного не оставалось дня,

Чтоб упрекать любовников неверных!А я, увы, кому могу открытьСвою всю душу, все свои несчастья?Твоя рука мне причинила их,О ты, убийца любящего сердца!Увы! Увы! Какая участь ждетТого, кто вексель потерял случайноИли расписку в долге возвращенном!Больного сердца горькую тоскуЛишь обостряет жгучее желанье!Тебя хочу! Тебя хочу давно!Ты обещал! Но где же ты, неверный?О мусульмане-братья! Вас молю,Отмстите вы неверному жестоко!Пусть он страдает так же, как и я!

Едва глаза усталые сомкнутся,Пусть тотчас их бессонница раскроетИ сон бежит от воспаленных век!Его любовь до худших униженийМеня теперь жестоко довела.Пускай другой теперь его унизитИ за меня натешится над ним!Доныне я любила и страдала,Пусть завтра он тоскует, как, бывало,Томилась я, поруганная им!

При последних словах этой песни девушка, отпиравшая двери, снова упала без чувств на пол, и при этом обнажилось ее тело, покрытое следами ударов плетью и прутьями.

Тогда саалуки сказали:

— О, лучше было бы нам не заходить в этот дом, хотя бы даже всю ночь пришлось нам провести, лежа на голой земле, потому что это зрелище расстроило нас свыше меры!

Тогда халиф повернулся к ним и спросил:

— Разве вы не принадлежите к этому дому?

Они отвечали: