Тысяча и одна ночь. В 12 томах

С этими словами он повалил ее на пол, распростер ее крестом, привязал к четырем колам, вбитым в пол, и начал истязать ее, требуя, чтобы она созналась ему во всем. Вопли и крики несчастной раздирали мне душу, и я поспешно стал взбираться по лестнице, дрожа от страха. Затем я закрыл отверстие крышкой и завалил ее землей, чтобы не возбуждать никаких подозрений. И я горько раскаивался в своем поступке и не мог отогнать тяжелых мыслей о молодой женщине, и о ее красоте, и о мучениях, которым подвергал ее этот проклятый ифрит, невзирая на то что она была верна ему двадцать лет. В особенности терзало меня сознание, что она подвергается мучениям по моей вине. И я опять подумал о моем отце, и о его царстве, и о тяжелом ремесле дровосека. И слезы полились ручьями из глаз моих.

Когда я пришел к моему другу-портному, я застал его в сильной тревоге.

Увидев меня, он сказал:

— Я боялся, что ты сделался жертвой какого-нибудь дикого зверя, и сердце мое всю ночь было с тобой! Да будет благословен Аллах, сохранивший тебя!

Я поблагодарил моего друга за его участие и удалился в мой угол, не переставая думать о том, что случилось со мною, и жестоко раскаиваясь в своем легкомыслии. И когда я сидел, погруженный в свои мысли, ко мне подошел портной со словами:

— Там, у дверей, стоит какой-то человек, по-видимому персиянин; он принес твой топор и твои сандалии и желает видеть тебя. Он заходил с ними ко всем портным на этой улице, спрашивая каждого: «Не знаешь ли ты, кому принадлежат эти сандалии и топор?» Я вышел на рассвете, чтобы поспеть к утренней молитве, и вот по дороге нашел эти вещи. Тогда портные, узнав твой топор и твои сандалии, поспешили дать твой адрес этому персиянину. Он ждет тебя у дверей моей лавки. Выйди к нему и поблагодари его за внимание и возьми у него топор и сандалии.

При этих словах лицо мое пожелтело, и силы оставили меня. В эту минуту земля передо мной разверзлась, и из нее вышел мнимый персиянин, о госпожа моя, и это был ифрит! Он подверг самой ужасной пытке свою молодую жену, но она ни в чем не созналась. Тогда он взял сандалии и топор и сказал ей:

— Я докажу тебе, что я все тот же всемогущий Джорджирус, потомок Иблиса! И ты увидишь, сумею ли я привести сюда владельца этих сандалий и этого топора!

И он решил прибегнуть к хитрости и обошел всех портных нашей улицы.

Не успел я опомниться от страха, как ифрит схватил меня и унес. Сначала он полетел со мной под облаками и потом с такой быстротой опустился на землю, что я потерял сознание. И земля разверзлась перед нами, и мы очутились в том же подземном чертоге, в котором я испытал такое блаженство. И я опять увидел молодую женщину: она лежала на полу, обнаженная, обагренная кровью! И глаза мои наполнились слезами, а ифрит направился к ней и, толкнув ее, закричал:

— А, развратница, вот он, твой любовник!

Молодая женщина взглянула на меня и сказала:

— Я не знаю его! И я в первый раз вижу его!

Тогда ифрит сказал ей:

— Как, негодная, ты и теперь еще будешь отпираться?

Но она повторила:

— Я не знаю его! Я никогда раньше не видела его! И я не буду лгать перед лицом Аллаха!

Услыхав эти слова, ифрит сказал:

— Если ты действительно не знаешь его, возьми этот меч и отруби ему голову!

Тогда она взяла у него меч и подошла ко мне. Я стоял перед нею, пожелтев от страха, и, делая ей отрицательные жесты бровями, умолял ее пощадить меня. И слезы лились ручьями по моим щекам. Тогда она также начала делать мне знаки бровями, как бы говоря: «Ты один виновник всех наших несчастий!»

Но я продолжал объясняться с ней движением бровей и выразил ей знаками следующие стихи, смысла которых не мог уловить ифрит:

Мои глаза так ясно говорятС тобою, что язык мой бесполезен!Они тебе так ясно выдаютТеперь все тайны трепетного сердца!

Когда явилась ты передо мной,Мои глаза отрадными слезамиНаполнились; я был как будто нем,— Но за меня довольно говорилиМои глаза о пламени моем!Миганье век всё чувство выражает,И ни к чему еще движеньем рукИх дополнять тому, кто сам разумен.Нам наши брови заменяют все.

Молчанье же! И пусть всегда отнынеЗдесь говорит за нас одна любовь!

Молодая женщина поняла мою речь, и меч ифрита выпал из ее рук. Тогда ифрит поднял меч и, подавая его мне, сказал:

— Отруби ей голову; тогда я отпущу тебя и не сделаю тебе никакого зла!

Я сказал ему:

— Хорошо.

И я взял меч и, подойдя к ней, поднял руку.

Тогда она сказала мне движением своих бровей: «Сделала ли я тебе хоть малейшее зло?»

И глаза мои наполнились слезами, и я бросил меч и сказал ифриту: