Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Когда меня привели к царю и я увидел его, я трижды поцеловал землю между рук его и потом остановился в неподвижности. Тогда царь указал мне на место рядом с ним, но я опустился перед ним на колени. И все присутствующие были поражены моей благовоспитанностью и моими хорошими манерами, но более всех сам царь. И он приказал всем присутствующим удалиться из комнаты, и в зале с ним остались только начальник евнухов, маленький мальчик-невольник и я, о госпожа моя.

Тогда царь приказал, чтобы подали угощение, и слуги внесли стол, уставленный всеми яствами, которые составляют утеху души и глаз. И царь знаками приказал мне есть. И я поднялся и семь раз поцеловал землю между рук его и, усевшись за стол, стал есть, как самый благовоспитанный человек.

Когда слуги унесли стол, я встал и пошел вымыть руки, потом вернулся, взял чернильницу, перо и лист пергамента и написал стихи о превосходстве арабских сластей.

О чудные и сладкие печенья,Закрученные пальцами так нежно!Противоядие вы от всяких ядов!Я, кроме вас, ничто любить не в силах!Вы вся надежда, вы вся страсть моя!О, как отрадно сердце замирает,

Когда гляжу я на накрытый стол,Где аппетитно плавает кенафа[49]На круглом блюде в масле и меду!О ты, кенафа! Сетью нитей вкусныхСплелась ты, как золото волос!Как глубоко, как страстно то желанье,Которое меня к тебе влечет!Ни одного я дня прожить не в силах,Коль нет кенафы на моем столе!О ты, кенафа! О моя кенафа!

А ты, сироп! Ты чудный сладкий сок!Я день и ночь готов тобой питатьсяИ снова в жизни будущей вкушать!

Написав эти строки, я положил на место калям и лист пергамента и уселся в почтительном отдалении от царя. И, прочитав мои стихи, царь пришел в неописуемый восторг и воскликнул:

— Неужели же простая обезьяна может обладать таким красноречием и таким прекрасным почерком? Клянусь Аллахом, это чудо из чудес!

В эту минуту царю подали шахматный столик, и он спросил меня знаками: «Умеешь ли ты играть?»

Я ответил ему, кивая головой: «Да, умею».

И я подошел к столику, поставил фигуры и начал играть с царем.

Мы сыграли два раза, и оба раза я остался победителем. Тогда царь пришел в недоумение, и разум его помутился, и он сказал себе: «Если бы это был человек, он превзошел бы всех своих современников!»

И царь сказал начальнику евнухов:

— Иди к твоей госпоже, моей дочери, и скажи ей, что царь просит ее прийти сейчас же к нему! Ибо я хочу, чтобы моя дочь потешилась этим зрелищем и увидела эту необыкновенную обезьяну.

Начальник евнухов удалился и вскоре вернулся со своей молодой госпожой, дочерью царя. Но как только она увидела меня, она закрыла лицо свое чадрой и сказала:

— О отец, как решился ты позвать меня сюда и показывать меня незнакомому мужчине?

И царь сказал:

— О дочь моя, здесь никого нет, кроме этого маленького невольника, этого евнуха, воспитывавшего тебя, этой обезьяны и меня, твоего отца. От кого же ты прячешь свое лицо?

Тогда молодая девушка сказала:

— О, знай же, отец мой, что эта обезьяна — сын царя Аймара, который правит в далекой стране. Его заколдовал и обратил в обезьяну ифрит Джорджирус из рода Иблиса, который убил свою собственную жену, дочь царя Аннама, повелителя острова Черного Дерева. Эта обезьяна — юноша, известный своей ученостью и глубиной ума.

Услышав эти слова, царь удивился и, глядя на меня, сказал:

— Правда ли, что говорит о тебе моя дочь?

Я ответил кивком головы: «Да, это правда!» — и при этом заплакал.

Тогда царь спросил:

— Но как же ты могла узнать, что он заколдован?

И молодая девушка отвечала:

— О, знай, отец мой, что, когда я была еще маленькой девочкой, у моей матери жила старуха, очень искусная в тайнах магии. Это она посвятила меня в искусство колдовства. С тех пор я сама совершенствовалась в этой науке и изучила сто семьдесят ступеней магии, и самая незначительная из них дала бы мне возможность перенести весь твой дворец со всеми его камнями и весь твой город за Кавказские горы и превратить всю эту страну в большое море, а все население его — в рыб.

Тогда отец ее воскликнул:

— Ради Аллаха, о дочь моя, избавь от чар этого молодого человека, чтобы я мог сделать его моим визирем! И как это могло случиться, что ты одарена такой чудесной способностью, а я ничего не знал о ней! О, прошу тебя, избавь его поскорее, и я тотчас же сделаю его своим визирем, потому что убежден в том, что это прекрасный юноша необыкновенного ума.

И молодая девушка отвечала:

— От всего сердца готова исполнить твое повеление, отец!