Тысяча и одна ночь. В 12 томах

— Один Аллах велик! Один Аллах всемогущ! Он поражает отступника, отрекающегося от веры Мухаммеда, нашего господина!

Это говорила дочь царя, указывая пальцем на ифрита, и он на наших глазах сгорел и превратился в кучу пепла.

Потом она подошла к нам и сказала:

— Принесите мне поскорее чашку с водой!

И когда ей подали чашку с водой, она произнесла над ней несколько непонятных слов, потом окропила меня водой и сказала:

— Именем и правдой Всемогущего Аллаха освободись от чар и прими свой прежний образ!

Когда она договорила последнее слово, я снова стал тем человеком, каким был до превращения, но я остался кривым на всю жизнь. Тогда молодая девушка, как будто желая утешить меня, сказала:

— Огонь остается огнем, бедное дитя!

И с этими же словами она обратилась к отцу, у которого была опалена нижняя часть лица и выпали зубы.

Потом она сказала:

— О, знай, отец мой, что я должна умереть, ибо эта смерть предназначена мне свыше. Что касается ифрита, то мне не так трудно было бы побороть его, если бы он был простым смертным: тогда я в первой же схватке убила бы его. Но более всего подорвали мои силы рассыпавшиеся зерна граната, и то зерно, которое мне не удалось проглотить, было самое главное, так как в нем заключена была душа ифрита. И если бы я склевала это зерно, ифрит в тот же миг перестал бы существовать. Но, увы, я не могла увидеть его, ибо таково было предопределение рока. И вот я должна была выдержать столько жестоких схваток и под землей, и в воздухе, и в воде, и каждый раз, когда ифрит открывал двери спасения, я открывала перед ним двери гибели, пока наконец он не отворил ужасные двери огня. Знайте же, что раз двери огня открыты, смерть неизбежна. Но судьба все-таки дозволила мне сжечь ифрита прежде, чем его огонь сожжет меня. Я хотела убедить его принять нашу веру, святую веру ислама, но он отказался, и я сожгла его. А теперь должна умереть и я. Пусть Аллах ниспошлет на вас Свою милость и утешит вас в вашей печали!

После этого она стала заговаривать огонь, пока не появились черные искры. Они посыпались на ее грудь и лицо. А когда огонь охватил ее лицо, она заплакала и сказала:

— Свидетельствую, что нет Бога, кроме Аллаха! И свидетельствую, что Мухаммед — пророк Его!

И, как только она произнесла эти последние слова, тело ее превратилось в кучу пепла рядом с пеплом ифрита.

Тогда мы предались безграничной печали. И я предпочел бы быть на ее месте, чтобы не видеть этой кучки золы вместо лучезарного лица прекрасной царевны, оказавшей мне такое благодеяние! Однако веления Аллаха ненарушимы.

Когда царь увидел, что дочь его превратилась в кучу пепла, он вырвал у себя остатки своей бороды, и стал бить себя по щекам, и разорвал свои одежды. И я сделал то же. И оба мы проливали слезы над нею. Потом пришли приближенные царя и начальники областей и увидели, что их царь в горести и плачет над двумя кучками пепла.

И это зрелище поразило их, и они целый час ходили вокруг царя, не осмеливаясь заговорить с ним. Наконец царь пришел в себя и рассказал им все, что произошло с его дочерью и с ифритом.

И они воскликнули:

— Аллах! Аллах! Какое ужасное несчастье! Какое страшное горе!

Потом явились все женщины дворца и их рабыни, и в течение семи дней совершались обряды скорби и траура. И вслед за тем царь повелел поспешно соорудить лепную усыпальницу для праха дочери и приказал, чтобы в ней днем и ночью горели свечи и лампы. А прах ифрита был предан проклятию Аллаха и развеян по ветру.

Царь же после всех этих огорчений заболел и был близок к смерти. И болезнь его продолжалась целый месяц. Наконец, когда его силы немного восстановились, он позвал меня и сказал:

— О юноша, до твоего прибытия все мы жили в полном счастье, защищенные от ударов судьбы. И вдруг явился ты, и на нас обрушились все эти бедствия. О, лучше бы нам никогда не видеть твоего лица, принесшего нам несчастье и повергшего нас в такую печаль. Ибо, во-первых, ты был причиной смерти моей дочери, которая одна стоила более ста мужчин. Во-вторых, и сам я ради тебя чуть не сделался жертвой огня. И у меня выпали нижние зубы, а верхние испортились. И в-третьих, погиб мой бедный евнух, мой верный слуга, воспитавший мою дочь. Однако ты не виноват в этом и теперь не можешь исправить беды: все это случилось с нами и с тобою по воле Аллаха. И да будет благословен Аллах, дозволивший моей дочери спасти тебя ценою своей жизни! Таков наш рок. Но все же уходи из нашей страны, дитя мое. Ибо уже довольно и того, что приключилось с нами из-за тебя, хотя все это и было предопределено Аллахом. Уходи же отсюда, и да будет мир с тобою!