Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Из этой залы я прошла в другие помещения и увидела открытую настежь дверь, обе половинки которой были из чистого серебра; от нее вела лестница из семи порфировых ступенек, и, поднявшись по ней, я очутилась в белой мраморной зале, устланной коврами, затканными золотом. Посредине залы возвышалась эстрада, усеянная смарагдами и бирюзой, а на ней стояло алебастровое ложе, покрытое дорогими тканями и вышитое жемчугом и драгоценными камнями. Над этим ложем что-то сияло ярким светом, и, подойдя ближе, я увидела на табурете огромный бриллиант величиною со страусиное яйцо; и он был такой чистой воды и так прекрасно отшлифован, что игра его граней освещала всю залу. По обеим сторонам ложа стояли зажженные светильники из чистого золота, но они как будто стыдились своего света, который казался тусклым перед сиянием этого бриллианта. И я сказала себе: «Если эти светильники горят, то кто-нибудь должен был зажечь их».

И я пошла дальше и прошла через целый ряд других зал и в каждой из них останавливалась в восхищении и старалась найти какое-нибудь живое существо. И я так увлеклась всем тем, что представлялось моим глазам, что совершенно забыла и о моем корабле, и о моих сестрах и не замечала даже в моем восхищении, как подкрадывалась ночь. Когда стало совсем темно, я хотела выйти из дворца и стала искать выход, но заблудилась и не могла найти его. Наконец я опять очутилась в зале, где находились алебастровое ложе, большой бриллиант и зажженные золотые светильники. Я присела на ложе, натянула на ноги голубое атласное одеяло, расшитое серебром и жемчугом, и взяла лежавшую здесь священную книгу — наш Коран, — написанную великолепным почерком, с золотыми и красным буквами и заставками всех цветов. И я принялась читать некоторые страницы, чтобы настроиться и поблагодарить Аллаха, и я думала о словах пророка и взывала к милости Аллаха. Потом я прилегла на ложе, надеясь уснуть, но не могла сомкнуть глаз и таким образом пролежала до полуночи.

В полночь я услышала мягкий, нежный и приятный голос, произносивший вслух слова Аль-Корана[61]. Я поспешно встала и направилась в ту сторону, откуда раздавался этот голос, и наконец подошла к открытой двери; тут я поставила светильник на пол и заглянула в дверь. И я увидела молельню, освещенную подвесными лампами из зеленого стекла; посредине лежал ковер для коленопреклонения, и на нем сидел юноша несравненной красоты и читал Аль-Коран мелодичным голосом, то повышая, то понижая его. И, глядя на него, я пришла в изумление, спрашивая себя, как мог один человек избежать смерти, объявшей весь этот город. И, войдя в комнату, я обратилась к нему с пожеланием мира.

Юноша повернул ко мне свое лицо и также пожелал мне мира.

Тогда я сказала ему:

— Умоляю тебя святой правдой тех стихов, которые ты только что читал из Аль-Корана, ответь на мой вопрос.

Выслушав мои слова, он улыбнулся и спокойно сказал:

— Объясни мне раньше, о женщина, как попала ты в эту молельню, и тогда я отвечу тебе на твой вопрос.

И я рассказала ему все, что было со мною, и рассказ мой привел его в изумление. Тогда я попросила его объяснить мне, что привело город в такое состояние.

И он сказал мне:

— Подожди одну минуту.

Затем он взял священную книгу и вложил ее в атласный футляр; потом он пригласил меня сесть рядом с ним. И я присела, и начала внимательно всматриваться в него, и увидела, что он прекрасен, как луна во время полнолуния, и преисполнен всяких совершенств; и у него был тонкий, красивый стан, и щеки его были чисты, как хрусталь, и лицо цвета свежих фиников; и казалось, что поэт думал о нем, слагая свои стихи:

^{Затем он взял священную книгу и вложил ее в атласный футляр, потом он пригласил меня сесть рядом с ним.}

Чтец звезд на небе наблюдал светила,Когда очам представился егоВдруг стройный образ юноши младого.И он подумал: «Верно, сам Зохаль[62],Дал эти кудри черные светилу,Похожие на пышный хвост комет!

Миррих[63] украсил огненным румянцемЕго ланиты! Острый блеск очей —То тучи стрел Стрельца с семью звездами!А Хутаред[64] ему ту мудрость далЧудесную, что всех в нем поражает!Сам Абильсуха наделил егоТой ценностью, что золота дороже!»

И чтец светил в смятение пришел,Не мог он чуда объяснить такого.Тогда звезда склонилася к немуИ улыбнулась с неба голубого.

И, глядя на него, я почувствовала сильное волнение крови и пожалела о том, что не знала его до этого дня.

И я сказала ему: