Тысяча и одна ночь. В 12 томах

— Аллах свидетель! Я не приму их от вас обратно! Я подарил их тебе! А взамен их подари мне, о прекрасная девушка, один поцелуй, один только поцелуй! Для меня твой поцелуй стоит гораздо больше, чем все товары, находящиеся в моей лавке!

И старуха со смехом сказала ему:

— О прекрасный молодой человек, ты, вероятно, сошел с ума, считая поцелуй чем-то неоценимым! — Потом она сказала мне: — О дочь моя, ты слышишь, что говорит этот молодой торговец? Ты можешь быть покойна, с тобою не случится ничего дурного из-за одного маленького поцелуя, которого он у тебя просит; взамен же его ты можешь выбрать и потребовать от него все, что только тебе понравится из этих роскошных материй!

Тогда я отвечала ей:

— Разве ты не знаешь, что я связана клятвой?

И она возразила мне:

— Позволь поцеловать себя, но сама не говори ни слова и не делай никаких движений, — таким образом, тебе не в чем будет упрекнуть себя. И за это ты получишь обратно свои деньги и возьмешь эти материи.

И старуха продолжала всячески оправдывать этот поступок, и я наконец согласилась принести эту жертву. И при этом я закрыла глаза и приподняла края своего покрывала, чтобы не могли ничего заметить прохожие. И вот молодой человек просунул свою голову под мое покрывало, приблизил свои губы к моей щеке и поцеловал меня. Но при этом он укусил меня, и так сильно, что щека была прокушена до крови. И я от боли и от волнения лишилась чувств.

Когда же я очнулась, то нашла себя на коленях у старухи, которая, казалось, была очень опечалена этим. Что же касается лавки, то она была заперта, и молодой торговец исчез.

Тогда старуха сказала:

— Хвала Аллаху! Мы избежали худшего несчастья! — Потом она сказала мне: — Теперь нам надо вернуться домой. И ты притворись, что больна, а я принесу тебе лекарство, которое ты приложишь к укушенной щеке, и она тотчас же исцелится.

Тогда я не замедлила подняться и, вся охваченная мыслями и страхом за последствия, направилась к своему дому; и страх мой возрастал, по мере того как я приближалась к нему. И, возвратившись домой, я вошла в свою комнату и притворилась больной.

И тогда ко мне вошел муж мой, весьма озабоченный, и сказал мне:

— О госпожа моя, что за несчастье случилось с тобою в то время, когда ты уходила из дому?

И я отвечала ему:

— Ничего не случилось. Я совершенно здорова.

Тогда он внимательно посмотрел на меня и сказал мне:

— Но что за причина этой раны на твоей щеке, на самом нежном и тонком месте?

Тогда я сказала ему:

— Когда с твоего разрешения я вышла сегодня из дому, чтобы купить эти материи, верблюд, навьюченный дровами, прижал меня в загроможденной улице и разорвал у меня покрывало и ранил мне щеку, как ты сам видишь. О эти узкие улицы Багдада!

Тогда он рассердился и сказал мне:

— Завтра же я пойду к правителю города и пожалуюсь на погонщиков верблюдов и дровосеков, и правитель прикажет повесить всех до последнего!

Тогда я, охваченная состраданием, сказала ему:

— Ради Аллаха, не бери на себя прегрешений других. Это произошло по моей вине, и только по моей, потому что я села на осла, который начал подо мною брыкать и прыгать, и я упала на землю, и по случайности на этом месте оказался кусок дерева, который и повредил мне лицо и ранил щеку.

Тогда он вскричал:

— Завтра же я пойду к Джафару аль-Бармаки и расскажу ему эту историю, и он убьет всех ослов в этом городе!

Тогда я вскричала:

— Не желаешь ли ты убить весь мир ради меня?! Знай, что все это случилось по воле Аллаха и по Его предопределению!

Услышав эти слова, муж мой не мог больше сдержать своей ярости и закричал:

— О вероломная! Довольно лжи! Ты должна понести наказание за свою вину!

И он бранил меня еще более резкими словами, и топнул ногою о землю, и начал звать громким голосом. И на его зов двери открылись, и в комнату вошло семь ужасных негров, которые схватили меня с моего ложа и бросили меня на середину двора этого дома. И тогда муж мой приказал одному негру держать меня за плечи и сесть на меня; и другому негру приказал сесть на мои колени и держать мои ноги.

Тогда третий негр, который держал в руке меч, вышел вперед и сказал:

— О господин мой, я ударю ее мечом и рассеку ее на две части!

И другой негр прибавил:

— И каждый из нас отрежет у нее по большому куску тела и бросит его на съедение рыбам в реку Тигр! Ибо таково должно быть наказание каждому, кто изменяет клятве и дружбе!

И чтобы подкрепить свои слова, он произнес:

Когда б я видел, что в мою любовьВмешался третий, вмиг бы возмутиласьМоя душа и вырвала б навекОна любовь погибельную эту!И я б сказал душе моей тогда:«Моя душа, для нас с тобою лучше,Коль в благородстве вместе мы умрем!В любви с врагом ведь не бывает счастья!»

Тогда муж мой сказал негру, который держал меч: — О мужественный Саад, руби эту изменницу! И Саад поднял свой меч!

И муж мой сказал мне: