Тысяча и одна ночь. В 12 томах

— А теперь ты говори громким голосом свою исповедь. И вспомни все, что есть у тебя, и все твои платья, и вещи, принадлежащие тебе, и сделай свое завещание, — потому что пришел уже конец твоей жизни!

Тогда я сказала ему:

— О служитель Всеблагого Аллаха! Дай только мне время исповедаться и сделать свое завещание!

И я подняла свои взоры к небу и потом обратила их на самоё себя и начала думать и размышлять о том жалком и унизительном положении, в котором я находилась, и у меня потекли слезы, и я заплакала и произнесла следующие стихи:

В моей груди разжег ты пламя страсти,Но сам остался холоден ко мне!Мои глаза ты бодрствовать заставилВ теченье долгих сладостных ночей,А сам теперь спокойно засыпаешь!Но я!.. Ведь место я тебе далаМеж глаз моих и сердца! Как же можетОно теперь забыть тебя и как

Могу не плакать больше о тебе я?Ты мне клялся в безмерном постоянстве,Но чуть лишь сердце покорил мое,Как тотчас взял свое обратно сердце;Теперь тебе не жаль его совсем,Моей ты грусти сострадать не можешь!Неужто вправду и родился тыЛишь на мое да юности несчастье?Друзья мои! Аллахом вас молю,Когда умру я, на моей могилеВы напишите: «Здесь лежит преступникУжаснейший на свете: он любил!»Тогда, быть может, путник огорченный,

Что сам познал страдания любви,Слезу уронит жалости невольнойИ на останки бренные мои.

И когда я закончила эти стихи, я опять залилась слезами. Услыхав мои слова и увидав мои слезы, муж мой пришел в еще большую ярость и возбуждение и произнес мне, в свою очередь, такие стансы:

Нет, не от скуки, не от пресыщеньяПокинул я того, кого любил!А совершил он преступление такое,Что я его покинуть должен был!Он пожелал, чтоб в нашу страсть вмешалсяЕще и третий! Вся ж моя душа,Мои все чувства и весь разум мой —Никто из них на то не соглашался!

Когда он закончил эти стихи, я опять заплакала, чтобы смягчить его, и я сказала себе: «Лучше буду покорна и смиренна. И тогда я облегчу свою участь. И может быть, он помилует меня от смерти и удовольствуется принадлежащими мне богатствами».

И я начала умолять его и как можно мягче прочла ему следующие строки:

О, если б ты желал быть справедливым,Ты бы меня до смерти не довел!Но тот, кто счел разлуку неизбежной,Тот справедливым не был никогда!Меня нести заставил ты жестокоВсе тяжкие последствия любви,Когда мои изнеженные плечиС трудом выносят гнет рубашки тонкойИ даже всякий самый легкий гнет.Но смерть моя меня не удивляет;Лишь то меня способно изумлять,

Что даже после нашего разрываМое вконец измученное телоТебя не может перестать желать!

И когда я закончила, я заплакала. Тогда он посмотрел на меня, сделал резкий жест отрицания и начал опять обвинять меня и сказал:

Тебя влекла совсем иная дружба,И ты меня покинула совсем!Ужели так бывало с нами прежде?Тебя покину я, как ты меняПокинула, презрев мое желанье;И выкажу такое же терпенье,Какое ты выказывала мне!

И когда он закончил эти стихи, он подозвал негра и сказал ему: — Разруби ее на две половины! Она уже нам больше не нужна! И тогда негр обратился ко мне, и я уже была уверена в своей смерти, и отчаялась в своей жизни, и думала, что мне уже больше ничего не остается, как только вверить свою судьбу Всевышнему Аллаху. И в этот миг я увидела старуху, которая вошла и бросилась к ногам молодого человека, и она обняла их и сказала ему: