Читаем Тысяча и одна ночь. В 12 томах полностью

Тысяча и одна ночь. В 12 томах

— Дитя мое, это вещь, которую найти очень трудно по той простой причине, что ее нигде нет, кроме Басры, во фруктовом саду повелителя правоверных, но и там иметь ее очень трудно, поскольку стражи тщательно оберегают яблоки, предназначенные только для стола самого халифа.

Тогда я возвратился к своей жене и рассказал ей обо всем этом, но моя любовь к ней заставила меня поспешно приготовиться к путешествию. И я поехал, и находился в пути целых пятнадцать дней, и днем и ночью, пока не прибыл в Басру и не возвратился обратно; и судьба благоприятствовала мне, и я возвратился к своей жене с тремя яблоками, купленными у стража фруктового сада в Басре за три динара.

И я вошел очень радостный к своей жене и поднес ей три яблока; но она, увидев их, не выказала почти никаких признаков удовольствия и бросила их небрежно на ложе возле себя. И я увидел, что во время моего отсутствия к жене возвратилась лихорадка, и очень сильная; и моя жена была больна еще двенадцать дней, и я ни на одно мгновение не покидал ее. Но благодарение Аллаху, к концу этого времени к ней возвратилось здоровье; и я мог наконец выйти из дому и пойти в свою лавку; и я начал опять продавать и покупать.

И вот когда я уже сидел в своей лавке, около полудня мимо меня прошел негр, держа в руке яблоко, которым он играл. Тогда я сказал ему:

— Эй! Друг мой, где взял ты это яблоко? Скажи мне, так как и я хочу купить себе такое же.

Услышав эти слова, негр рассмеялся и сказал:

— Я получил его от своей любовницы! Я пришел повидаться с ней, но, так как я некоторое время ее не видел, я нашел ее больной, и возле нее лежало три яблока; и на мои расспросы она сказала мне: «Вообрази только себе, о возлюбленный мой, печальные рога моего супруга, который ездил в саму Басру, чтобы купить мне их, и купил он их за три золотых динара!» И после этого она подарила мне это яблоко, которое я теперь держу в своей руке.

Когда негр сказал эти слова, о эмир правоверных, в глазах моих все потемнело; и я тотчас же запер свою лавку и возвратился домой, потеряв по дороге всякий разум под наплывом ярости. И я осмотрел постель и действительно не нашел третьего яблока.

И тогда я сказал жене своей:

— Но где же третье яблоко?

И она отвечала мне:

— Не знаю, не имею никакого понятия!

^{И утром, на рассвете, я вышел из своего дома и направился в сады, и я обошел их один за другим.}

Тогда я поверил словам негра и бросился на нее с ножом в руке, и я поставил свои колени на ее живот и изрезал ее ударами ножа; и я отрезал ей голову и члены и сложил все это в корзину со всевозможной поспешностью и потом прикрыл все это покрывалом и ковром и положил все в сундук и запер его. Потом я взвалил этот сундук на своего мула и тотчас же отвез его к Тигру и бросил его в воду, и все это я сделал собственными руками.

И вот теперь, о повелитель правоверных, я умоляю тебя казнить меня смертью в наказание за мое преступление, чтобы этим искупить его, ибо я очень боюсь отдавать в нем отчет в день Страшного суда!

Когда же я бросил сундук в Тигр, то затем, никем не замеченный, я вернулся домой. И я нашел там младшего своего сына, который плакал. И хотя я знал, что ему ничего не известно о смерти его матери, однако я спросил его:

— О чем ты плачешь?

И он ответил мне:

— Я взял одно из яблок, которые были у моей матери, и вышел с ним на улицу поиграть с моими братьями, и я увидел большого негра, который проходил мимо меня, и он вырвал у меня из рук яблоко и сказал мне: «Откуда у тебя это яблоко?» И я ответил ему: «Оно у меня от моего отца, который ездил за ним и привез его моей матери вместе с двумя другими, такими же, которые он купил в Басре за три динара». Однако, несмотря на мои слова, негр не возвратил мне яблоко, и он ударил меня и ушел и унес это яблоко! И вот теперь я боюсь, что мать будет бить меня за это яблоко!

При этих словах ребенка я понял, что негр солгал относительно дочери моего дяди и что я только напрасно убил ее!

И я уже пролил много слез, когда ко мне приехал мой тесть, этот почтенный шейх, который теперь здесь со мною. И я рассказал ему эту печальную историю. Тогда он сел рядом со мною и тоже заплакал. И мы оба плакали до самой полуночи. И мы приступили к совершению погребальных обрядов, которые длились пять дней. И до сих пор мы продолжаем оплакивать эту смерть.

И я заклинаю тебя, о эмир правоверных, священной памятью твоих предков поскорее казнить меня и воздать мне должное возмездие за это убийство.

Выслушав это повествование, халиф пришел в крайнее изумление и воскликнул:

— Клянусь Аллахом! Я желаю убить этого вероломного негра!

Но, дойдя до этого места в своем рассказе, Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно замолкла.

А когда наступила