У истоков американской истории. V. Квакерство, Уильям Пенн и основание колонии Пенсильвания. 1681-1701

* * *

Утвердив Хартию, Пенн отказался от той концепции законодательной власти, которую он упорно отстаивал на протяжении многих лет. Почему он настаивал на сохранении явно неэффективного законодательного механизма? Что означала сдача им этой позиции?

Прежний механизм состоял из Совета, избираемого фрименами, который только составлял билли, и Ассамблеи, избираемой гражданами (более широким кругом избирателей), которая после обсуждения предложенных Советом биллей могла их утвердить или отвергнуть, но только полностью, без права что-либо в них менять.

Новый механизм состоял из Совета, который переставал быть выборным. Выборная Ассамблея получала право законодательной инициативы, и законотворчеством, включая налогообложение, теперь ведала только она.

И в старом, и в новом механизме билль становился законом только после того, как его утверждал губернатор или его заместитель. Губернатор был назначаемый или наследственный, но не избираемый.

Оба механизма были демократичными – не в обычном американском смысле (отсутствие какой бы то ни было наследственной власти), а скорее в европейском смысле: как в Англии или Скандинавии.

Какой из них был более демократичен?

На первый взгляд, более демократичен был старый механизм: в нём выборными были оба законодательных органа, а не один, как в новом.

Однако мы видели, как в 1684–1688 гг. хронические распри между Ассамблеей и Советом сводили к минимуму влияние как того, так и другого демократического органа.

Чтобы могло существовать эффективное демократическое самоуправление, избираемая законодательная власть – условие необходимое, но не достаточное. Нужно, кроме того, чтобы и избиратели, и их представители / законодатели имели навык осмысления общественных проблем в категориях права: то есть – могли ясно представлять, какой закон нужен для решения данной проблемы, как он будет работать, к каким последствиям это приведёт; какая корректировка других законов в связи со всем этим необходима.

Были такие навыки у пенсильванских квакеров в 1680-х гг.? Очевидно, нет. Квакерство, в отличие от пуританства, таких навыков не вырабатывало. Понимал ли это Пенн? Отлично понимал. Не считая своих единоверцев способными создать законодательную базу, необходимую для существования жизнеспособной колонии, Пенн изначально авторитарно имплантировал в пенсильванское общество большой пакет базовых английских законов. Одновременно квакеры получили весьма демократичный, но весьма мало работоспособный механизм внесения в это традиционное право косметических изменений.

То было не экспериментом, но школой. Квакерские законодатели порой мешали принятию даже самых разумных законов, руководствуясь религиозным капризом. Но уже при Флетчере это случалось намного реже, чем при Блэкуэлле.

Положения о свободе совести, о защите собственности фрименов от покушений со стороны губернатора, гарантии прав наследования для наследников лиц, умерших насильственной смертью; гарантии прав обвиняемых в преступлениях – и раньше были частью законодательства. Включены они были теперь в Хартию не ради ограничений полномочий Пенна, а ради защиты от попыток короны установить над колонией всесторонний контроль. И Пенн, и пенсильванцы были уверены, что такие положения Хартии помогут им отстоять свободы даже от враждебного им королевского губернатора782.

Пенн, наблюдавший процесс формирования новой английской колониальной политики с близкого расстояния, прекрасно понимал, что усиление имперского диктата по всем направлениям – основная тенденция настоящего времени и обозримого будущего. Старая система показала себя плохим противовесом такому диктату: губернатор почти всегда мог использовать трения между палатами, чтобы навязать свою волю обеим. Новая система обещала быть несколько лучшим противовесом.

* * *

Уже когда Пенн обосновался на борту корабля «Далмахой» (Dalmahoy), несколько колониальных лидеров принесли ему документ, предположительно подготовленный Дэвидом Ллойдом: «Хартию собственности» (Charter of Property). Пенн подписал его 28 октября 1701 г. Однако 31 октября 1701 г. он составил в Ньюкасле и направил Провинциальному совету распоряжение: не прикладывать к Хартии собственности Большую печать и не вводить её в действие ранее чем через 6 месяцев: он зарезервировал за собой право аннулировать своё утверждение в течение этого времени. И в апреле 1702 г., как раз перед тем, как время вышло, Пенн аннулировал своё утверждение. Таким образом, Хартия собственности не обрела силы закона783.

Заключение

В ноябре 1701 г. Пенн выехал в Англию – как оказалось, навсегда.

Впоследствии он неоднократно высказывал желание вернуться в Америку и умереть в своей колонии. Оно не сбылось.