У истоков американской истории. V. Квакерство, Уильям Пенн и основание колонии Пенсильвания. 1681-1701

В период Славной революции 1688–1689 гг. Новая Англия и колония Нью-Йорк были до такой степени враждебны режиму короля Якова II, что при первых известиях о кризисе власти в метрополии устроили в Бостоне в апреле 1689 г. восстание против королевского наместника – Эдмунда Андроса – и арестовали его. Пенсильвания же до последней возможности сохраняла лояльность Якову II и признала новое правительство без восторга.

В период Войны за независимость 1775–1781 гг. Пенсильвания уже не была в полном смысле слова квакерской колонией. Квакеры оставались там относительным религиозным большинством – то есть их было больше, чем по отдельности лютеран, англикан, пресвитериан и т. д., но меньше половины. И властные структуры после 1756 г. квакеры уже не контролировали. Необычна Пенсильвания была тем, что примерно треть населения составляли немцы, из которых многие даже не владели тогда английским языком.

В движение за независимость, которое привело к образованию США и начало которого принято отсчитывать от 1763 г., Пенсильвания включилась запоздало и неохотно. В 1765–1766 гг. она была единственной колонией, где не бойкотировали гербовый сбор. Наиболее влиятельным политическим лидером оставался Джозеф Галлоуэй, который, защищая права колонистов, сохранял лояльность британской короне. Лишь в марте – июне 1776 г. радикалы и сторонники провозглашения независимости в результате сложного политического процесса получили большинство в провинциальной Ассамблее и перехватили власть у лоялистов, опиравшихся на квакеров789

.

Тем не менее, первой столицей нового государства, начавшего борьбу за независимость от Великобритании, стала Филадельфия – главный город Пенсильвании. Географический центр страны располагался тогда неподалёку от неё, но важно было и культурное значение города, и то, что находился он в штате, создававшем Америке добрую репутацию в Европе.

В истории независимых США в первые десятилетия наблюдалось соперничество двух «секций» – рабовладельческого Юга и свободного Севера. О третьей «секции» – Западе – впервые заговорили после покупки Луизианы (1803). Обретение независимости было результатом совместных усилий Севера и Юга. Но в последующие десятилетия время от времени то на Севере, то на Юге возникали сепаратистские движения. В меньшей мере это было характерно для Запада: хотя Техас и был независимой республикой в 1836–1845 гг., те 9 лет были всего лишь переходным периодом между отделением от Мексики и вступлением в США. Юг решился на попытку отделения в начале 1861 г., когда семь южных штатов объединились в Конфедеративные Штаты Америки и к ним примкнули ещё четыре. После разгрома южан в Гражданской войне (1865) гегемония в Союзе американских штатов надолго перешла к Северу.

На фоне событий тех лет примечательно, что Пенсильвания, стремительно превратившаяся в один из ведущих промышленных штатов, никогда не претендовала на бóльшую самостоятельность, чем имела по Конституции. Пенсильванцы никогда не воображали, будто вне американской федерации смогут развиваться успешнее, чем в ней. В противостоянии протекционистов и фритредеров Пенсильвания всегда твёрдо была на стороне протекционистов: в Пенсильвании, в отличие от прочих штатов, даже демократы были протекционистами.

Накануне Гражданской войны Демократическая партия переживала кризис и многочисленные расколы. Но в Пенсильвании она сохраняла единство, последний президент-демократ перед Гражданской войной – Джеймс Бьюкенен – был пенсильванец, и в его администрации Пенсильвания была представлена такими влиятельными фигурами, как Джереми Блэк и Эдвин Стентон. Все они, будучи демократами, категорически осудили сепаратистскую попытку своих товарищей по партии на Юге. Стентон в начале 1862 г. стал военным министром в правительстве Линкольна и вошёл в историю Гражданской войны как «организатор победы» Севера.

Во время самой Гражданской войны судьба страны вновь решалась в Пенсильвании. При Геттисберге 1–3 июля 1863 г. произошло главное сражение Гражданской войны. В этом обстоятельстве, может быть, и не следует искать глубинного смысла: всё можно объяснить сложным стечением военных и политических обстоятельств, по большей части не связанных с делами пенсильванскими. Но если это случайность, то красноречивая, выразительно подчёркивающая тенденцию, характерную для всех событий предшествовавших лет.

Квакерская Пенсильвания изначально была «запрограммирована» на многостороннее сотрудничество с соседними, не-квакерскими колониями. На политическую самостоятельность она не претендовала, понимая, что выжить и сохранить её нет ни малейших шансов. Она даже не верила в конкурентоспособность своей промышленности на мировых рынках и неизменно поддерживала протекционизм.