У ворот Петрограда (1919–1920)

«Образование Северо-Западного правительства, – говорил Лианозов на столбцах «Свободы России» от 27 августа, – наметилось самой жизнью. Необходимо было для продолжения успешной борьбы с большевизмом ввести систему в гражданское управление в тылу и привлечь к делу освободительной войны симпатии как соседних народов, так и союзников, в руках которых находятся все средства для снабжения района борьбы продовольствием и всякого рода снаряжением. Выяснилось с очевидностью, что русская армия не может одна довести начатое ею дело до конца; она не представляет достаточных гарантий соседним народам в конечных своих целях и стремлениях. Было опасение, что освободительное движение, существующее ныне в армии, может перейти впоследствии под влиянием опытных демагогов в длительную диктатуру военной власти, могущую аннулировать завоевания свободы и даже угрожать свободе соседних демократических государств. При этих условиях, разумеется, нельзя было требовать доверия – надо было дать гарантии. Отношения Северо-Западного правительства к другим русским правительствам и к Верховному Правителю, адмиралу Колчаку, являются очень несложными. Правительство действует на объявленной в декларации территории совершенно самостоятельно и приняло на себя как полноту власти, так и полноту ответственности. Оно признает все существующие русские правительства на пространстве занятых им территорий, оно доводит до сведения других правительств о своих действиях и мероприятиях, но не ожидает никаких санкций и одобрений. Обстоятельства с очевидностью доказали, что сношения и получения указаний или инструкций при современных условиях всеобщей разрухи совершенно немыслимы и что нужно действовать быстро и решительно, а главное, не бояться ответственности и делать то, что требуется велением долга, совести и задачами спасения многострадальной Родины. Из этой формулы, определяющей сущность новой власти, вытекают и намерения правительства. По освобождению Петрограда Северо-Западное правительство будет считать себя обязанным находиться у власти ровно столько времени, сколько нужно будет для введения разложенной жизни в ее нормальное русло по соглашению с Всероссийским правительством. Если сношения с ним будут затруднены и освобождение других областей России затянется, то будет созвано Областное Народное Собрание, которое и явится хозяином Северо-Западной области России…»

Как видно из этого заявления, С. Г. Лианозов, как и другие буржуазно-демократические элементы, вошедшие в состав правительства, не делали себе лишних иллюзий относительно «благополучия» взаимоотношений с правительством Колчака. «Приличия ради» премьер Северо-Западного правительства называет Колчака «Верховным Правителем», но заявляет, что никаких указаний и инструкций из Омска ждать не станет.

Заслуживает здесь внимания также и то, как в первые же дни после «coup d’Etat» наладились взаимоотношения между правительством с одной стороны и армией – с другой.

Мы уже отметили в свое время, что фактическая власть над армией в ту пору находилась в руках генерала Родзянки, именовавшего себя «Командующим Северо-Западной армией», тогда как номинально Юденич еще с начала июня указом Колчака был назначен «Главнокомандующим». В штабах армии о ревельском «перевороте» узнали, разумеется, немедленно – и вот 14 августа, т. е. через два дня после образования правительства, между командующим армией генералом Родзянко и председателем Совета министров С. Г. Лианозовым происходил следующий обмен телеграммами:

* * *

«Из штаба Северо-Западной армии, № 830

14 августа 16 часов 40 минут

Председателю Северо-Западного правительства, Ревель.

Северо-Западная армия приветствует в вашем лице правительство Северо-Западной России, надеется найти в нем полную поддержку в начатом деле по свержению большевистского ига, водворению порядка и законности, доведению России до Учредительная Собрания, а также установлению хороших отношений с соседними государствами.

Нарва, командующий Северо-Западной армией генерал-майор Родзянко»

«Командующему Северо-Западной армией генералу Родзянко.