Убийство на Дворянской

– Павлу Иванычу, кому ж еще? – удивился Муратов. – Он как раз допрашивал камердинера.

– Лакею показали, что в свертке?

– Да. Старик делает покупки для барина, он уверяет, что никакой фурнитуры не приобретал.

– А что же Выродов?

– Решил, что все эти пуговицы и запонки приобрел сам Иннокентий Власыч.

– И положил в сейф, как самую великую ценность! Откуда ее потом выкинул тот, кто прибрал к рукам денежки и драгоценности… Давайте-ка сверток сюда, да и составленный вами список тоже. Вот спасибо!.. Обыск, я слышал, уже произведен?

– Осмотрели всех и все – ничего не обнаружили! Ни денег, ни драгоценностей, ни векселей.

– И вне дома?

– Прошлись везде, где только можно. Заглянули под каждый куст, разворошили поленницу дров, проверили все чердаки, сараи и амбары. Даже подняли пол в бане.

– А что там с вором-домушником? Как было дело?

– Прямо перед утренним чаем к Водошникову наведался высокий, прилично одетый господин, – доложил полицейский, стараясь не глядеть на штабс-ротмистра. – Извинился за ранний визит, назвался проезжим тверским помещиком, отбывающим с минуту на минуту на родину. Прослышал, якобы, что статский советник держит в доме оригинал одной из картин Тропинина. Предложил за нее большие деньги, а когда ему отказали, попросил хотя бы полюбоваться на эту, как бишь ее… «Коверщицу». Ну, пока Водошников водил гостя в большую гостиную, где она висит, его напарник проник в кабинет через открытое окно и успешно провернул свое дельце: со стола пропали часы с крупной золотой цепочкой, а из потайного места в секретере – перстни, кольца и прочее.

Хитрово-Квашнин задумчиво потер подбородок и пробормотал:

– Слаженная работа…

– Вы это о чем?

– Что?.. Так, ни о чем. Мысли вслух.

Муратов с неприязнью хмыкнул и произнес:

– Лучше взгляните на визитную карточку гостя.

Хитрово-Квашнин взял визитку и скользнул по ней взглядом. Она отличалась крайней лаконичностью, внутри незамысловатой рамочки, окрашенной в бледно-желтый цвет, было выведено: «П.Г. Залесский».

– Хм-м, Залесский. Фамилия, надо полагать, вымышленная… Что ж, любезнейший Лев Иваныч, спасибо, не смею вас больше задерживать.

– Пора, у вас забот полон рот! – ядовито ухмыльнулся Зацепин.

Квартальный надзиратель облил его молчаливым презрением. Не удостоив взглядом штабс-ротмистра, он с чрезвычайно недовольным видом развернулся, вышел из кабинета и громко, как конь, застучал подкованными каблуками ботфортов по паркету коридора, придерживая рукой длинную шпагу.

– Вот ведь тип, – усмехнулся Хитрово-Квашнин, проводив глазами полицейского. – До сих пор рыло воротит за то, что я уличил его во взяточничестве когда-то… Ну, Бог с ним… Что ж, Осип Петрович, когда и чем убили Водошникова, мы знаем. Остается ответить на вопрос, кто убийца, но он самый сложный, и нас с Ардалионом Гаврилычем ждет нелегкое расследование.

– От всей души желаю вам удачи, – сказал Вайнгарт, откланиваясь.

ГЛАВА 6

Одежная фурнитура, несколько серебряных пуговиц и запонок, была завернута в обрывок листа из прошлогоднего номера «Московского телеграфа». Хитрово-Квашнин, в числе прочего чтения, выписывал для своей усадебной библиотеки и этот популярный столичный журнал. В глаза ему бросились знакомые строчки Баратынского:

Как много ты в немного дней

Прожить, прочувствовать успела!

В мятежном пламени страстей

Как страшно ты перегорела!

– Хм-м… Пуговицы и запонки для фрака … Ардалион Гаврилыч, позови-ка сюда камердинера.

Высокий, худой, одетый в сюртук и длинные панталоны слуга вошел в кабинет и с достоинством выпрямился перед расследователем. На его морщинистом лице с высоким сократовским лбом и седыми бакенбардами светились умные серые глаза.

– Как звать?

– Вот уж скоро семьдесят лет как Игнатием кличут.

– Вещицы эти нашли сегодня возле сейфа. – Хитрово-Квашнин указал взглядом на фурнитуру. – Не ты ли их купил? А, может, барин?.. Не спеши с ответом, Игнатий, подумай.

– Что ж тут думать? Я уж сказывал господам полицейским, что не наше это.

– Понятно. Хозяева и их гости знают, что в кабинете найден сверток с фурнитурой?

– Да я им всем и сказал об этом.

Старик перевел глаза на убитого, и по его дряблым щекам скатились две крупные слезы.

– Ну, будет, Игнатий. Понимаю, барина жаль, но что делать, надо собрать все мужество… Cтупай, мы еще поговорим с тобой в малой гостиной.

Когда дверь за безутешным камердинером закрылась, Хитрово-Квашнин с прищуром посмотрел на поручика.

– Бумажка с запонками и пуговицами могла, конечно, выпасть и из кармана домушника. Могла, но… Ардалион Гаврилыч, дорогой, спустись-ка к Старобазарной площади и пройдись по галантерейным лавкам. Зачем?.. Ищи сидельца, употребляющего для свертков листы из прошлогоднего второго нумера «Московского телеграфа». Как обнаружишь, скорей тащи его сюда… Этот остолоп Муратов даже не подумал о том, что сверток мог обронить убийца. Выродов тоже хорош, упускать из виду такие вещи!